Убить Голиафа - Марина Валерьевна Герасимова

Такой расклад меня вполне устроил, и мы с Павлом Корчагиным покинули столовую. До назначенного Светой Карауловой времени оставалось чуть больше часа.

Я сходил в свою комнату, принял душ, как будто смывая с себя горечь пережитого и выплеснутый от горя на меня негатив Ивана. Переоделся, сменив тёмно-синий строгий костюм, в котором ходил на приём к президенту, на менее строгий, светлый, летний. Через полчаса вместе с полковником Корчагиным на заднем сидении машины, отделённым от шофёра звуконепроницаемым стеклом, мы отправились в церковь.

Всю дорогу Павел вслух наставлял меня, как следует себя вести в той или иной ситуации. Ни он, ни я не знали, чего следует ждать от Светы Карауловой. Встреча может пройти мирно, как в Китае. Правда, не совсем так, храм всё-таки. Или совсем иначе… Эта девушка – обученный киллер, убивать умеет. Да и прийти может не одна.

Так и случилось. Света действительно пришла не одна.

Когда мы с Павлом Корчагиным вошли в здание церкви, двери которой тут же за нами закрыла на замок невзрачная женщина неопределённого возраста, то сразу же увидели Свету и, что явилось полной неожиданностью, Андрея Птичника. Да, Света и следователь Андрюша были явно знакомы, и они вместе ожидали меня. Кроме этой парочки в просторном зале церкви никого не было; даже серая женщина, закрывшая за нами двери, где-то растворилась.

Андрей сразу же направился навстречу к нам. Следом за ним, не торопясь, грациозной и тихой походкой кошки шла девушка-киллер. Крепким рукопожатием Андрей поприветствовал меня и Павла, с которым, как я понял, он был знаком, и чьё присутствие его никак не удивило. Сказала своё вежливое «Здравствуйте» и Света.

– Хорошо, что мы встретились наедине, Дмитрий Петрович, – начал разговор Андрей, взяв инициативу в свои крупные руки, которые полностью соответствовали его комплекции крепыша с распахнутым пивным животиком, не прикрытым расстёгнутым лёгким мешковатым пиджаком. Его круглое лоснящееся от пота и слегка красноватое то ли от жары, то ли от повышенного давления, то ли от чего-то другого лицо сейчас выражало крайнюю серьёзность и сосредоточенность. Передо мной стоял не клянчащий денег увалень, которого я видел на прощальной церемонии похорон Анны Андреевны, а крайне деловой и внутренне собранный следователь, который знает обо мне всё.

– В дальнейшем я буду называть Вас Олегом Петровичем, как все, – продолжил Андрей, – думаю, роль Вашего брата Вам придётся играть пожизненно.

Я согласно кивнул головой. Именно это сегодня сказал президент. Мне же абсолютно всё равно, чью роль играть, потому что я не играю, а просто живу жизнью, которую обрёл меньше двух месяцев назад. Другой не помню.

– Оказывается, Вы знакомы с дочерью Нины Карауловой, – захотел я прояснить ситуацию, ведь ещё совсем недавно в своём донесении Андрюша Птичник докладывал, что не знает, как найти Нину.

– Да, Света пришла ко мне вчера, и многое рассказала и о своей маме, и о себе, а также многое такое, что нам следует сегодня обсудить. Именно от неё я узнал, что Вы – Дмитрий, а не Олег.

– Почему к Вам? – задал я вопрос то ли Андрею, то ли девушке, которая молчала, по-видимому, оставляя право вести разговор моему личному следователю. Пока что её глаза не встречались с моими. Она как будто специально отводила их в сторону.

– Потому что я честный и порядочный, своих не предаю и Родиной не торгую, – просто ответил Птичник словами, которые из других уст звучали бы пафосно. Но не из его.

– И это многим известно, – продолжал он, – и поэтому, Олег Петрович, Вам следует выслушать меня, речь пойдёт об очень серьёзных вещах.

– Слушаю, – кратко сказал я.

– Может быть, присядем? – указал Андрей на стоящие вдоль стен скамейки.

– Насиделся в машине, – ответил я.

– Хорошо, тогда постоим.

И мы остались стоять перед большой иконой Богородицы, которая, как живая, смотрела на нас, внимательно слушая каждое слово.

– Казанская, – уточнил Павел название иконы, когда я пристально смотрел в её огромные и такие живые глаза.

– Дело в том, Олег Петрович, что в стране существуют силы, которым не нравится нынешний режим и которые хотят убрать президента. Также в стране существуют силы, которым нравится нынешний президент, но не нравится либеральное правительство, и эти силы хотели бы убрать правительство и сменить окружение президента, чьи руки, согласно навязанной нам в девяностые годы конституцией, сильно связаны в отношении внутренней политики. А ведь именно внутренняя политика определяет строй.

Андрей сделал небольшую паузу. Никто не проронил ни слова, и он продолжил:

– Возможно, Вы оказались меж этих двух огней. Причём, это касается и Олега Петровича, и Дмитрия Петровича. Впрочем, есть ещё один огонёк, больше похожий на начинающийся пожар. Вы знаете, что вы оба являлись членами организации, которая нигде не зарегистрирована, но существует уже несколько лет? Эта организация называется «Великая Россия», а её члены зовут себя «великороссами».

Я отрицательно мотнул головой. Андрей же продолжил:

– Цель этой организации – не возрождение сильного государства, как может показаться из её названия, а создание русских транснациональных корпораций, которые поглотят англосаксонские, японские, китайские и другие корпорации, что правят миром в наше время. По сути, целью этой организации является свержение мировых воротил с их насиженных мест и поглощение их бизнеса.

Именно о такой цели говорил Иван. Я понял, что он также является «великороссом».

– И чем же мы достойнее править миром, чем остальные? – решил уточнить я, какова идеология «Великой России».

– «Великороссы» разработали идею великого русского духа, – Андрей правильно понял, что я хотел услышать, – который есть только у русскоговорящих людей. Это связано с языком, ведь от него зависит наша мыслительная деятельность, которая влияет на духовность нации. Русский язык – один из самых древних на планете. Несмотря на его многочисленные модернизации и усовершенствования, что на самом деле было упрощением, он достаточно сложен и гибок. Следовательно, и мышление русскоговорящих и, тем более, по-русски думающих людей, более сложное и гибкое, чем англосаксонское. Ведь английский язык – наиболее простой язык, по сравнению даже с французским и немецким. А потому и мышление у англосаксов более прямолинейное, примитивное.

Итак, – продолжил Андрей, – «великороссы» разработали идею «русского духа», который якобы есть или должен быть у всех русскоговорящих народов, независимо от национальности и вероисповедания. А потому членами этой организации могут быть и татары, исповедующие мусульманство, и калмыки – буддисты. Единственная национальность, для которой сделано исключение, – это евреи. Они, хоть и говорят по-русски, но с молоком матери