Исправительный дом - Никки Френч

– Наверное, вам это нелегко давалось?

– Нет, отчего же? Его враждебность была продиктована глубокими переживаниями, и мне было жаль его.

«Что же ты всех подряд жалеешь? И меня, и Стюарта…» – подумала Табита.

– Глубокими переживаниями? – переспросила она.

– Да. Однажды он…

– Да?

– Однажды он очень разгорячился. А я, в свою очередь, сказала не самую умную вещь. Он утверждал, что Бог зол и непреклонен и что он – Стюарт – заранее проклят им.

По залу пронесся ропот. Журналисты непрерывно строчили. Табита снова посмотрела на Лору, которая сжала губы в тонкую нить и как-то странно посверкивала глазами, чуть подавшись вперед.

– Проклят… Он вам так прямо и сказал?

– Понимаете, чего не скажешь в сердцах? Да, именно так он и выразился.

От услышанного у Табиты слегка закружилась голова. Несколько минут назад Мэл говорила суду то же самое про нее. А теперь и Стюарт туда же. Словно они оба испытывали одинаковые страдания.

– Как вы думаете, почему мистер Риз мог сказать такое?

– Вероятно, он переживал из-за того, что сделал с вами много лет тому назад.

И теперь Табита не могла понять, помогли или повредили ей слова викария. Скорее всего, ни то ни другое. Но эта жизнерадостная женщина привнесла в атмосферу процесса гнетущее ощущение, будто слушалось дело не об убийстве, а о греховности и разврате.

– Благодарю вас, – сказала Табита. – Вопросов к свидетелю больше не имею.

Глава 64

Табита старалась не поднимать глаз, пока Энди, свежевыбритый, в плохо скроенном дешевом костюме мялся на свидетельской трибуне. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, и судья Мандей даже несколько раз просила его говорить громче.

Впрочем, что он там бормотал себе под нос, не имело особого значения. Табита и так прекрасно знала, что скажет Энди, хотя и испытывала некоторое беспокойство.

Энди почти не смотрел в сторону присяжных, предпочитая обращаться лишь к женщине, что сидела перед судейским столом. Он рассказывал о себе, о том, как долго прожил в Окхэме – а прожил он там всю жизнь, – где работал и насколько хорошо был знаком с Табитой.

Потом он перешел к тому, как помогал Табите делать ремонт в ее доме. Когда речь зашла о прогнивших полах, столярных работах и протекающих водосточных желобах, речь его сделалась более уверенной. В тот день, двадцать первого декабря, продолжил Энди, он трудился в коттедже Кена Тернера. Самого хозяина дома не было. Закончив дела около половины пятого вечера, он направился к Табите.

– В тот день солнце зашло в пятнадцать пятьдесят три, – заметил Саймон Брокбэнк. – То есть было довольно темно?

– Да, – кивнул Энди. – Темно, холодно, и валил мокрый снег. Погода хуже не придумаешь.

Заговорив об их встрече, Энди снова понизил голос до невнятного бормотания. Сначала Табита долго не открывала ему дверь, а когда все-таки показалась на пороге, то вела себя довольно странно.

– В каком смысле странно?

– Нет, вела она себя нормально, а вот…

Саймон Брокбэнк выжидательно посмотрел на свидетеля.

– А вот выглядела она как-то не так, – продолжал Энди. – У нее были красные глаза. Может быть, плакала. Но вела себя спокойно.

Он снова покосился диким взглядом на Табиту. Та хотела было улыбнуться ему, но губы словно одеревенели.

– И что произошло потом?

– Ну, я вошел в дом. Надо было обсудить запланированные работы – мы собирались настелить напольное покрытие. Но Табита была словно не в себе. Я даже подумал, что она заболела.

– Дальше.

– Дальше я вышел через черный ход за досками.

– Где хранились доски?

– В сарае.

– Сарай располагается за домом, верно?

– Ага.

– А что-нибудь было до того, как вы вышли?

– Она попросила меня не ходить туда.

– Громче, пожалуйста!

– Она сказала, чтобы я не ходил туда.

– Сказала не ходить туда, – повторил Брокбэнк. – А как именно она сказала?

– В смысле?

– Она говорила спокойно?

– Нет, выкрикнула.

– Прошу прощения, не могли бы вы выразиться яснее?

– Она крикнула, словно в панике.

– Но вы все равно пошли в сарай.

– Да.

Допрос продолжался. Энди что-то бубнил, Брокбэнк задавал вопрос за вопросом, и так до бесконечности. Кровь. Тело. Пронзительный взгляд мертвых глаз Стюарта. Что говорила Табита, что она делала, как она едва не лишилась чувств от ужаса. Как Энди вызывал экстренные службы. Как Табита с окровавленным лицом повалилась на диван.

– Она еще что-нибудь говорила вам?

– Что-то невнятное. Как будто ей было больно.

Табита прикрыла лицо ладонью, чувствуя, как на нее смотрят все присутствующие. Они представляли себе ее в тот момент, безумную и измазанную кровью.

Табита тоже попыталась…

Наконец, Брокбэнк задал свой последний вопрос, и наступила ее очередь. Табита встала и повернулась лицом к Энди.

– Ты уж прости за все это…

На губах у Энди мелькнуло какое-то подобие улыбки, и его лицо на мгновение снова сделалось приятным. Табита не могла понять, о чем спрашивать друга. В наступившей тишине было лишь слышно клацанье ручки Брокбэнка: «тик-тик-тик».

– Считаешь, это я убила его? – наконец спросила Табита.

– Ты же ведь обещала никогда так не спрашивать, – довольно громко, чтобы ее услышали все, простонала Микаэла.

Энди в ужасе уставился на Табиту. До нее только сейчас дошло, что она ляпнула, и было ясно, что все в зале это поняли.

– Ох ты ж…

– Я хочу сказать… Я не считаю… и ничего такого не думал. Мы же с тобой друзья… Просто… я знаю, что ты и мухи не обидишь, но тогда ты была в таком состоянии…

Сбиваясь, Энди стал объяснять, что хоть тело Стюарта и было найдено в доме Табиты, это отнюдь ничего не означает…

У Табиты шумело в ушах, отчего она почти не разбирала слов. Перед глазами все плыло.

Она посмотрела на Брокбэнка и Элинор Экройд. Их лица были неразличимы, словно в тумане, но на них все же проступало едва сдерживаемое удовольствие.

– Вы сволочи! – крикнула Табита так громко, что едва не сорвала голос. – Энди единственный человек, с которым у меня сложились нормальные отношения в этой дерьмовой жизни, а вы, вы… Что вы сделали со мной?!

Ее уже выводили из зала суда, но Табита все еще продолжала кричать. Последним перед ее глазами мелькнула согбенная над свидетельской трибуной фигура Энди с искаженным гримасой лицом, словно его кто-то ударил.

Глава 65

Даже оставшись одна в тишине камеры, Табита никак не могла отделаться от ощущения, что попала в настоящее осиное гнездо. Насекомые наполняли своим жужжанием воздух вокруг нее,