Этюд в багровых тонах. Приключения Шерлока Холмса - Артур Конан Дойль

чтобы обмануть коронерское жюри. Участников несколько, и у них нет недостатка ни в средствах, ни в решимости. Бумаги они намерены получить любой ценой, у кого бы те ни находились. Таким образом, как видите, «К. К. К.» – больше не инициалы одиночки, это опознавательный знак какого-то сообщества.

– Но какого?

– Не случалось ли вам прежде слышать что-нибудь о Ку-клукс-клане? – Холмс наклонился ко мне и понизил голос.

– Нет, никогда.

Холмс стал листать книгу, лежавшую у него на коленях.

– Ага, – произнес он наконец. – «Ку-клукс-клан. Название дано по созвучию со щелчком взводимого курка. Это грозное общество, основанное бывшими воинами Конфедерации, возникло в Южных штатах после Гражданской войны. Очень скоро в разных штатах, прежде всего в Теннесси, Луизиане, обеих Каролинах, Джорджии и Флориде, были сформированы местные отделения. Мощь организации использовалась в политических целях, особенно для устрашения избирателей-негров, убийства и изгнания из страны своих противников. Акты насилия обычно следовали за предупреждением; намеченной жертве посылали странный, но всем понятный знак: в одних частях страны дубовые листья, в других – дынные семечки или зернышки апельсина. Получив предупреждение, человек мог либо во всеуслышание отказаться от своих взглядов, либо бежать из страны. Если жертва не смирялась, ее неминуемо настигала смерть – обычно странная и совершенно непредвиденная. Общество было превосходно организовано, методы его отлажены, и потому не известно ни одного случая, когда бы человек, бросивший Ку-клукс-клану вызов, остался безнаказанным или органы правосудия выследили преступников. Несмотря на все усилия правительства Соединенных Штатов и лучших представителей Юга страны, организация несколько лет процветала. Наконец в тысяча восемьсот шестьдесят девятом году ее деятельность внезапно прекратилась, хотя отдельные эксцессы случались и позднее».

Обратите внимание, – проговорил Холмс, откладывая том в сторону, – что внезапный крах организации совпал с бегством из Америки полковника Оупеншо, забравшего ее бумаги. Таковы, вероятно, были причина и следствие. Неудивительно, что за ним и его семейством стали охотиться не знающие жалости враги. Не исключено, что в списке и дневнике значились самые видные персоны Юга, и очень многие не смогут спать спокойно, пока бумаги не будут возвращены.

– Выходит, страница, которую мы видели…

– Является именно тем, чего следовало ожидать. Там сказано, если не ошибаюсь: «Посланы зернышки А, Б и В» – то есть общество послало им предупреждение. Из дальнейшего следует, что с А и Б дело улажено, их уже нет в стране, а В «навестили» – боюсь, с самым печальным для него исходом. Думаю, доктор, нам нужно пролить свет на эту темную историю, а юному Оупеншо тем временем ничего не остается, как следовать моим советам. Итак, на сегодня все сказано и сделано, так что дайте мне скрипку и постараемся на полчаса забыть о гадкой погоде и еще более гадких нравах наших ближних.

Утром тучи разошлись и сквозь нависший над великим городом тусклый покров пробились неяркие солнечные лучи. Когда я сошел вниз, Шерлок Холмс уже завтракал.

– Простите, что вас не дождался, – проговорил он. – Мне предстоят сегодня большие хлопоты по делу юного Оупеншо.

– Что вы намерены предпринять?

– Зависит от того, какие я получу сведения. Возможно, придется все же поехать в Хоршем.

– Разве вы не начнете с Хоршема?

– Нет, я начну с Сити. Позвоните в колокольчик, пусть горничная принесет вам кофе.

Ожидая завтрака, я взял со стола нераскрытую газету и пробежал по ней глазами. Когда я увидел один из заголовков, сердце у меня упало.

– Холмс, – крикнул я, – вы опоздали!

– А! – Холмс поставил чашку на стол. – Вот чего я боялся. Как это произошло? – Голос его звучал ровно, но было заметно, что он глубоко потрясен.

– Мне в глаза бросились фамилия Оупеншо и заголовок «Трагедия у моста Ватерлоо». Написано вот что: «Вчера вечером, в десятом часу, констебль Кук из отделения „H“, дежуривший у моста Ватерлоо, услышал крик о помощи и всплеск. На помощь бросились прохожие, но из-за сплошной темени и непогоды спасти утопающего не удалось. Однако был дан сигнал тревоги, и при содействии речной полиции тело извлекли из воды. Как выяснилось, это был молодой джентльмен; звали его Джон Оупеншо, и проживал он близ Хоршема (согласно надписи на конверте, который нашли в кармане утопленника). По-видимому, он торопился на станцию Ватерлоо к последнему поезду; в спешке, среди кромешной тьмы, сбился с пути и шагнул через край одного из небольших причалов для речных пароходов. Следов насилия на теле не обнаружено, и нет причин сомневаться в том, что произошел несчастный случай. Следует призвать власти, чтобы они обратили внимание на то, как оборудованы речные причалы».

Несколько минут мы сидели молча. Я впервые видел Холмса столь потрясенным.

– Моя гордость задета, Ватсон, – произнес он наконец. – Гордыня, конечно, мелочное чувство, но я оскорблен. Теперь это дело личное, и, если с Божьей помощью я буду здоров, шайка не уйдет безнаказанной. Подумать только, он явился ко мне за содействием, а я послал его на смерть!..

Вскочив на ноги, Холмс начал взволнованно мерить шагами комнату, его землистые щеки вспыхнули румянцем, длинные тонкие пальцы нервно сплетались и расплетались.

– Вот ведь коварные негодяи! – продолжал он. – Как только им удалось заманить его туда? Набережная лежит в стороне от прямого пути на станцию. На мосту, несомненно, им было не развернуться, слишком много народу. Ладно, Ватсон, мы еще посмотрим, кто одержит верх в конечном итоге. А теперь мне пора идти!

– В полицию?

– Нет, я сам себе полиция. Когда я сплету паутину, пусть забирают мух, но не ранее.

Весь день я посвятил своим профессиональным обязанностям и только поздно вечером возвратился на Бейкер-стрит. Шерлока Холмса еще не было. Он появился незадолго до десяти, бледный и усталый, – шагнул к буфету, оторвал кусок булки и принялся жадно жевать, запивая большими глотками воды.

– Вы проголодались, – заметил я.

– Зверски. Забыл поесть. С самого завтрака во рту ни маковой росинки.

– Неужели?

– Совсем ничего. Не было времени даже подумать о еде.

– И как – что-нибудь получилось?

– Да.

– Вы добыли ключ к разгадке?

– Теперь они в моей власти. Юный Оупеншо скоро будет отомщен. А не отправить ли им, Ватсон, их собственный фирменный знак? Отличная мысль!

– О чем вы?

Холмс вынул из буфета апельсин, разодрал его на дольки и выдавил на стол зернышки. Пять из них он засунул в конверт и на отвороте написал: «Ш. Х. за Дж. О.». Запечатал конверт и адресовал его «Капитану Джеймсу Кэлхуну, барк „Одинокая звезда“, Саванна, Джорджия».

– Письмо будет ждать его в порту, – пояснил он со смешком. – Пусть поворочается ночью