Кабул – Кавказ - Виталий Леонидович Волков

Логинов добрался до цели, бар в гостинице был уже закрыт и швейцарец уже в номере грел позднего гостя чаем во время долгой, до рассвета, беседы. Следующий день Логинов еще провел на ногах, усиленно массировал точки Цы на китайских меридианах и даже глотал вошедшую в моду эхинацею.

Он концентрировал энергию в центре «хара» и, возможно, поэтому без труда достал за полученные доллары у старого знакомца спецпропуска для поездки, нашел и билеты до Моздока, отзвонил об успехе швейцарцу, заехал домой вздремнуть на полчасика, однако на борьбу с вирусами «хары» не хватило, и подняться Логинов уже не смог.

Суставы выкручивало, ртутный столбик термометра грозно поднялся до сорока. Все усилия встать на ноги за следующие сутки, а потом еще за день, на который Картье решился отложить отъезд, ничего не дали, пришедший наконец доктор, удивившись существованию на своем участке никогда доселе не болевшего гражданина, покачал головой, сказал, что дело серьезное, и предложил отправиться в больницу. И еще заметил, почесав в затылке, что здоровые быстрее горят. На вопрос же о возможности командировки он расхохотался крепким здоровым смехом и сообщил, что давно уже не видел больного с подобным чувством юмора. С таким чувством юмора не в Ингушетию надо, а в Кащенко. Или уж сразу на Востряковское. Для экономии сил.

Несмотря на уговоры Марии, на ее слова о том, что помогать в данном случае надо не далеким беженцам, а находящемуся вот здесь, рядом, человеку Логинову, Картье не стал более откладывать инспекцию. Он позвонил по телефону, счастливо данному Кунцем, и отправился с расстроенной донельзя Марией в путь.

Разговоры разговариваем

Логинов пошел на поправку столь же решительно, как и вспыхнул гриппом. Такие они, здоровые. Оттого и страшно за них. На Руси только хворые живут долго. Иммунитет. Да-с. Логинов еще лежал бледный, со впалыми серыми щеками, но вдруг начал спорить – и навещающие его Балашов с Машей, и ухаживающая за Володей Ута сразу угадали, что болезнь побеждена, выгорела в пепел.

– Видишь, недуг его от угрызений совести. Сейчас угрызения прошли, успокоился и сразу оздоровился, – объяснял Маше Балашов свое видение ситуации, но та только посмеивалась – тоже мне, придумщик. Болезнь – от вируса, и нечего тень на плетень наводить.

Балашов хмыкнул и замкнулся.

– Ты, Балашов, не дуйся, как ребенок. Это хорошо, что ты у меня такой. Кто-то же должен быть такой. О совести помнящий. – Маша задержала спутника за рукав, приподнялась на цыпочки и чмокнула его в щеку. – Был бы ты другой, я бы с Логиновым тогда уехала.

Балашова это откровение утешило мало и к больному он вошел с изначальной обидой на него. И еще: уже в подъезде его начал преследовать неприятный запах, как будто каша у кого-то подгорела.

Так что, пока подруги о чем-то своем шептались на кухне, мужчины с ходу вошли в ближний бой.

– Воры и дороги. Воры и дороги – все ведь сказано уже о нас. О вас! И это во всем. Да еще жандарм, который решает, кому из воров по какой дороге грязь месить. Главный вор. Вот это весь ваш особый путь! – хрипел Логинов. Он восседал в кресле, нога на ногу и раскачивал огромной, как лодка, тапкой. Одет он был по-барски, в махровый длинный халат.

– А то, что Россия от энергии зависит втрое больше, чем Запад? У нас две трети индустриальных центров в холодной зоне, а вокруг тайга! География и та особая. Не можем мы на европейский рынок по свободной цене товары выдавать, у нас это тепло в себестоимость ведь вложено. Как здесь без сильного государства?! Володь, горелым пахнет, нет? Не чувствуешь?

– Сейчас всюду горелым пахнет, – по-своему понял Игоря Логинов. – Прямо, не Балашов, а Булгаков. Вечная мгла легла над городом Ерушаламом. Нет, Игорь Валентинович, воры, дороги да жандармы. Вот ваша мечта: большой синенький жандарм, который всех чеченцев в узбеков перевоспитает, всех воров из РАО «ЕЭС» или Газпрома приструнит, лампочку Ильича ка-ак вкрутит им в зад, и тепло да свет потекут в города российские. Бред! Никакого особого пути нет. Запад, Запад, и только Запад. У них там хоть чеченцы, хоть турки, хоть кто.

– Да какой же Запад, барин? – Балашов со злостью провожал взглядом раскачивающуюся волосатую ногу. – Сам же говоришь, воры. Пока досыта не наворуются, некогда им, государственным ворам, государством заниматься. Какой тут Запад! И больше скажу: здесь кто не был вором, тот не станет и святым.

– Ага, вот тут согласен. Согласен. Это еще Соловьев, кажется, говорил, что в России встретить святого легче, чем честного человека. Потому как не по делам у нас людей меряют, а по порывам душевным. Язычники, язычники, все божков в деревьях да камнях слушают. Уши приложат и ждут-гадают, когда те за них из бревен дома-то выстроят! А так согласен, хорошо сказал: кто вором не был, не станет святым. «Кто упал ниже, тот поднимется выше», – так в Писании говорится. Только надо еще, чтоб кто стал святым, в воры уже не возвращался. Культура грехопадения у нас ох сильна… Суды надо укреплять, наблюдателей приглашать, вояк отставных наших на Запад отправлять, переучивать, к мирной жизни приучать. На это надо денег просить, тут стесняться нечего, тут умолять надо. И Интернет, Интернет расширять, не жалеть денег. Это ведь такой водопад, ему только дай дырочку промыть, он всю эту русскую идею, всех этих ксенофобов державных наших окаменелых смоет.

– Так ты еще и идеалист? Интернет – средство. Как автомобиль или танк. Все равно ездить поперек рядов будут!

– Вот и нет. Паутина торговать честно научит, потому что быстро все, открыто, и крантик поставить негде. У нас же где воруют-то? Где «нельзя» висит. Для того и запрещают все, что для удобства. Полный гомеостазис, получивший точное биологическое место – застой. А Интернет крантик-то им спилит. Студентов научит. Военных. Гэбэшников даже. Ментов и тех научит, и быстрей, чем грамоте, это я тебе говорю. Да, если хочешь, я тебе еще больше скажу: чеченская война, или, вернее, кампания военная – какая это война? – это не за нефть война. Это империя как раз за свой крантик борется. Если в общем, в большом брать, и не мельчить снова про газ да про разборки олигархов. Чеченцы-то давно уже сетевое общество построили. Интернет, маркетинг освоили. Что, не знал?

– Может быть, они и в космос первыми полетели? Махмуд Эсамбаев. – Балашова пугала увеличивающаяся амплитуда логиновского тапка.

– Я не идеалист, а ты, выходит,