Современный зарубежный детектив-15. Книги 1-16 - Рада Джонс

– Я больше не могу это терпеть! – женский голос звенел от напряжения.

– А я, думаешь, могу? Десять лет одно и то же!

– Именно! Десять лет! А что изменилось?

– Ты! Ты изменилась!

– Нет, это ты не хочешь ничего менять!

Фрейя поежилась. «Неужели нет ни одного дома, ни одной семьи на белом свете, где бы люди друг друга слышали? – думала она. – Почему все разом, одновременно оглохли? И почему только я слышу вас?..»

16:31

Крики за стеной стихли, но Фрейя всё ещё различала их эхо, застрявшее между висками. Она снова вгляделась в семейное фото, отгораживаясь от чужого отчаяния, так похожего на её собственное. Мама – очень светлая блондинка с высокими скулами и голубыми глазами. У неё до сих пор нет ни единой морщинки, лицо гладкое и красивое. А сердце холодное, как у Снежной королевы. Но это сейчас, а тогда она умела смеяться.

А папа на фото – совсем другой человек. Веселый, довольный, чуточку горделивый. Талантливый бухгалтер и счастливый семьянин. Фрейя помнила его таким. Вот он заметил, как она уставилась на мальчика, пихающего в рот сладкую вату, исчез и минуту спустя протянул Фрейе заветный пакет с таким же лакомством. Фрейя просто повизгивала от восторга. А ещё он сказал, что во Франции сладкую вату называют «Папина борода» и прилепил кусочек к своему подбородку. Они дружно захохотали. Фрейя глубоко вздохнула: «Да, был и такой папа».

Со стороны и сегодня казалось, что он живет спокойной и обеспеченной жизнью. Только его выдавали глаза: тоскливые, уставшие, как у старой собаки. А ведь он еще вовсе не старый. «И когда это с нами случилось?» – силилась вспомнить Фрейя.

16:45

Дождь начал стихать. Она сидела в кресле и думала, что все скоро закончится, что в любом случае ничего путного ее больше не ждёт. Детство прошло, взрослая жизнь пришла, главная любовь ушла. И всё это вовсе не по её желанию. Но если первые два пункта были логичны, то третий – из ряда вон выходящий. Ульрика! Подлая подруга увела ее Козлину. Увела нагло, из-под самого носа. А тот оказался этому рад. Фрейя видела эту парочку вчера в школьной столовой, когда покупала булочку. Они стояли за столиком друг против друга, глаза у обоих с поволокой… Фрейе расхотелось есть. «Ничего, они свое еще получат, – зло подумала она, но тут же нашла и плюсы: – К черту их! Это теперь не мои проблемы».

16:53

Через семь минут всё закончится. Фрейя умрёт, выберется на свободу – и с концами. Лучше подумать о чем-то поинтересней. Например, есть ли жизнь после смерти, а если есть, то что там можно поесть? Мысли неожиданно вернулись к той несъеденной булочке, и Фрейя вдруг поняла, что чертовски голодна. «Э, нет!», – тут же одёрнула она себя. Нажираться перед смертью не имело никакого смысла.

Дождь никак не прекращался. Фрейя вышла на балкон и посмотрела вниз. Снизу на нее глядел уже полностью выцветший дворик, окруженный со всех сторон домами, защищающими его от сквозняков. Он смотрел равнодушно и казался чужим и враждебным. Как и сами дома на улице Браваллагатан, где она жила со дня своего рождения.

Всё вокруг казалось серым. Даже запах. Утомлённая ожиданием, не зная, чем заполнить последние минуты своей жизни, Фрейя стояла на балконе и мокла. «Может, плюнуть уже на эту погоду? – подумала она. – Вдруг дождь совсем не закончится, осень все-таки». По телу вновь пробежали мурашки, то ли от предвкушения чего-то грандиозного, то ли от исподволь подкравшегося страха.

Неожиданно из комнаты раздался звонок. Кто-то звонил по интернету. Фрейя не хотела отвлекаться от своих мыслей. И не собиралась отвечать. Но звук мешал сосредоточиться, принять-таки жизненно важное решение.

Лексус появился на экране неожиданно ярким пятном – в рыжей шубе на голое тело и кожаных штанах. Он стоял в паре метров от камеры с гитарой, а глаза прятал под низко надвинутой черной шляпой.

– Ну-у? – воскликнул он, не дождавшись реакции. Приподнял шляпу и, близоруко щурясь, всмотрелся в экран. Фрейя стояла перед камерой в промокшей насквозь розовой балетной пачке. – Ты тоже номер репетируешь? – озадаченно спросил музыкант.

Фрейя не отвечала, стоя перед ним с растерянным выражением лица. Её била дрожь.

– Ты дрожишь, – констатировал Лексус. Он положил гитару на диван и сел за стол перед компьютером. – Слушай, надень на себя что-нибудь и чаю горячего выпей, а то заболеешь на фиг.

Фрейя словно отсутствовала – не соглашалась и не спорила. От ее неподвижности Лексус растерял весь свой запал.

– Эх, жаль, что ты сегодня такая… Не здесь, – пробормотал он. – Мне вообще-то совет твой нужен. В субботу в «моем» баре… Ну в том, в котором я пою, вечеринка будет. Хочу песню свою новую презентовать. – Он говорил, не особо надеясь на ответ, просто чувствовал, что главное – не молчать. – Думал, спросить тебя как дизайнера, что лучше надеть, – сочинял Лексус на ходу, сам не понимая зачем. Мнение Фрейи-дизайнера его точно не интересовало. Но её безжизненный взгляд и трогательные оттопыренные уши заставляли его продолжать. – Так че, поможешь, или тебе слабо? Не твой уровень?

Глаза Фрейи стали более осмысленными, потемнели, и в них появились знакомые недобрые искорки.

– М-нн-е? – выдавила она, стуча зубами, но с вызовом. – Да я любой костюм могу сва… сварганить. – Она потянулась к малиновому свитеру оверсайз, висящему на спинке стула, и быстро нырнула в него. – Что там у тебя? – спросила она, всё ещё дрожа.

– Сингл мой. «Индийская страсть». Опробовать хочу перед народом, – повторил Лексус.

– Сколько? – сухо спросила она.

Лексус напрягся. О деньгах он не подумал. И понятия не имел, сколько стоят услуги дизайнера, да и платить Фрейе не собирался. Первым порывом было послать девушку подальше. Но её серьёзный настрой остановил его.

– Десять крон, – неохотно выдавил он.

Теперь Фрейя выглядела растерянной.

– Времени у меня сколько? – после паузы, заполненной еле слышным стуком зубов, пояснила она.

– До субботы, – с облегчением объявил он.

– А сегодня что?

– Тоже суббота.

– Значит, неделя… – Фрейя задумчиво покусала губу. – Первое – мне нужна твоя песня. Хочу прочувствовать её настроение. Второе, мой стиль – минимализм, значит, в шляпе ты выступать не будешь. – Лексус машинально стянул с головы шляпу, о существовании которой уже успел забыть. – И третье, нам нужно будет прорепетировать твой выход, чтоб все гармонично собрать. Нельзя допустить, чтоб ты, твой костюм и твоя песня существовали