Неосновной инстинкт - Юлия Олеговна Чеснокова

лет, наверное им здорово и сокрытие конкретных тайн спасает от лишней нервотрепки. Проблема в том, что если рассказать Рэй о Лео, то нервотрепка начнётся не у неё, а у него — Дэхёна. Он ведь понимает, что все её мысли устремятся к тому, другому, к переигрыванию сюжета и жизни и предположениям «а что если бы?..». Его патологическая ревность не выдержит смотреть в её глаза и видеть там взвешивания, пересмотры прошлого, да просто дум о каком-то другом! А иначе быть и не может. Стоит сказать «Лео жив» и всё, тот поселится в голове Рэй, а уйдёт ли оттуда второй раз, если первый она любила его много лет, даже ничем не связанная? А теперь она более опытна, смела… во всех смыслах. И летит в Корею, где и находится сейчас тот, о ком надо бы рассказать. Но почему так трудно? Как он будет жить и дышать, зная, что она улетела в страну, где находится мужчина, так любимый ею? Разве прошли бы её чувства, не подумай она, что Лео погиб? Не возродятся ли они теперь вновь? Узнай она — и поедет его искать. То есть, Рэй и без того туда едет, но так появится ещё одна цель. А вернётся ли она обратно, если найдёт? Дэхён, в отличие от некоторых других ребят, не очень хорошо знал этого самого, уважаемого и, даже среди них, легендарного Тэгуна. Как мог он гарантировать, что тот не среагирует на обретение былой возлюбленной? Между ними не было физического контакта, да, но она — его Тигрица, — единственная, кого любил Лео когда-либо. В это нетрудно поверить, будучи наслышанным о нем и видя его несколько раз в жизни. Он не тот, кто станет размениваться чаще, да и вообще обращать внимание на что-то мимолётное. До признания Рэй, Дэхён и вовсе не думал, что Лео способен обращать внимание на что-либо, кроме выполнения заданий. Господи, да что же выбрать? Молчание или правду? Если и говорить, то надо было раньше, сразу, к слову… Но тогда эти дни вместе были бы омрачены вставшей между ними тенью. Певец знал, что тогда Рэй уже не наслаждалась бы их совместной жизнью, завтраками и ужинами, прогулками и походами в кино, а косилась на часы, календарь, чемодан и жаждала отлета. Или собралась бы в ту же минуту, в какую узнала о том, что Лео жив. Нет, раньше сказать никак было нельзя, иначе он отрубил бы у самого себя кусок, огромный и жирный кусок счастья, в котором искупался за прошедшую неделю. А разболтать обо всём теперь? Не трусость ли? «Знаешь, тот парень жив. Ты же всё равно улетаешь. Подумай о нём не при мне» — так что ли? И к каким заключениям она придёт там, вдалеке от него? Окунётся в прошлое, ринется по тропам пройденных мгновений, начнёт дышать тем же воздухом, что тогда, когда с ним вдыхала другие чувства и другую любовь. Память нальётся, как спелый плод, воспоминаниями, созреет и окажется сладкой, захочется взять представляемое в руки, ощутить. Дэхён помотал головой, неспешно, будто в такт ритму, хотя уже ничего не звучало в ушах. Рэй остановилась и, посмотрев на него, показала жестами, чтобы снял наушники. Она не знала, что он сидит в тишине, при беспрерывном шепоте своего мозга и совести. Молодой мужчина скинул наушники на плечи.

— Ты не видел моё зарядное от телефона?

— В зале, кажется, — выпроставшись окончательно из сдерживающей гарнитуры и проводов, Дэхён встал и подошёл к возлюбленной, взяв её за руки. Улыбаясь, она с замиранием всмотрелась в него, прочитав в лице нежелание прощаться и тоску от временной разлуки, к которой и сама была настроена отрицательно. Представляя, что впереди месяц друг без друга, ей хотелось упасть и не шевелиться, чтобы грядущие моменты одиночества не наступили. — Рэй…

— Да, золотой мой? — кокетливо взмахнула ресницами она, радуясь и забавляясь, когда так двузначно называла его.

— Рэй, — слыша его скрадывающийся в низкие ноты голос, девушка заподозрила, что он хочет сказать что-то серьёзное и, заволновавшись в секунду, убрала улыбку с лица, сведя губы бледно-розовой полосой. — Прости, что не сказал тебе сразу. Я не смог… Вернее, не захотел, а потом не смог. Но теперь думаю, что должен.

— Ты женат? У тебя дети? — быстро попыталась вроде бы пошутить Рэй, почему-то подумав, что если её шутки окажутся правдой, то она выбросит из окна Дэхёна, и сама прыгнет следом, потому что подобная ложь убила бы какую-либо аргументацию жизни напрочь. Он удивленно и рассеяно хмыкнул.

— Нет, нет, ты что, — отблеск улыбки опять исчез. Он сильнее сжал её пальцы и посмотрел прямо в глаза. — Лео жив, — пауза. Дыхание затихло. В зрачках Рэй, которые немного расширились, поползла неведомая рябь, воронка, вихрящая временную хронологическую шкалу в сплошной беспорядок.

— П-повтори, пожалуйста? — моргнув, Рэй тряхнула головой и опустила взгляд. Опять подняла его. — Что?

— Лео жив. Он не погиб, как ты думала, — их руки разомкнулись, по её инициативе. И она отступила.

Некоторое время девушка ничего не говорила. Дэхён тоже не знал, что сказать ещё. Он решился на правду и остался теперь абсолютно искренним, переборов проявление своей ревности, но после признания она напала на него щупальцами с присосками, колючками репейника, впившись в душу, когда он увидел те эмоции, что отразились в гримасе Рэй.

— Жив… Лео жив… — тихо произнесла для себя Рэй и хотела сесть, но передумала, вновь обратившись к Дэхёну: — Я понимаю… понимаю, почему ты не сказал… потому что я наговорила лишнего… сказала так… — прервавшись, она снова отвела взгляд. Закрыла глаза, сильно их сожмурив, открыла и воззрилась на певца. Но в ней не было злобы. В какой-то мере это успокаивало, если бы не осознание того, что никаких чувств по отношению к Дэхёну нет потому, что всё её сознание, как он и предполагал, обратилось в другую сторону. Нет, злоба всё-таки была, но не к нему, умалчивавшему секрет несколько дней, а к тому, другому, что не появлялся несколько лет. И, черт возьми, ревности Дэхёна захотелось владеть даже этой злобой, чтобы она была направлена на него, чтобы всё, принадлежащее Рэй, неслось к нему, а не к кому-то другому. — И где он сейчас?

— Должен быть где-то в Сеуле, — чуть ли не сквозь зубы произнес молодой человек. Девушка кивнула, давая знать, что это тоже понимает: зачем было говорить ей об этом, если она собиралась лететь на родину? Ясно же, что она попытается найти и встретиться. А ей самой-то