Неосновной инстинкт - Юлия Олеговна Чеснокова

это ясно? Представление о том, что Лео не умер, всё ещё не укладывалось. Она не могла понять, поедет к нему или нет, потому что не доосознала, что он жив. Он существует. Не только в её памяти и какой-то части души, а где-то на Земле. Реальный, из плоти и крови, тот самый Лео… её Лео! Слезы потянулись к глазам, но Рэй запретила им показываться, стиснув челюсти и взъерошив волосы.

— Как он? С ним всё хорошо? Он… женат? Занимается чем-то ещё? — по подсчетам герою всех её мечтаний сейчас должно было быть примерно столько же, сколько когда-то было мастеру Хану. Зрелый мужчина, слишком взрослый для такого поведения, какое позволяют себе даже они, люди между двадцатью пятью и тридцатью. Да он и всегда был слишком не таким, чтобы вести себя, как все. Дэхён попытался взять себя в руки и не впасть в ярость.

— Нет, он только золотой. Иногда учит адептов на Каясан. Нет, не женат, — скрипнув всем своим телом, он замолк. Рэй всё-таки опустилась на кресло. Она как будто уже была не здесь и больше не смотрела в глаза Дэхёна. В ней крутились совсем другие картинки, иные вопросы и идеи.

— Значит, он добровольно отказался от меня… он не пришёл, потому что не пришёл, — заключила она, говоря с пустотой перед собой. Возлюбленный стоял в стороне. — Потому что не хотел и не любил. Потому что хотеть было нельзя, и долг остался выше всего земного, — словно опомнившись, Рэй нашла взглядом Дэхёна. — Ему ведь ничто не мешало прийти, да? — уставившись на неё, тот сжал кулаки и, уже ругая себя за длинный язык и начатое, решился закончить. В конце концов, разве можно нежиться в лучах любви, основа которой в том, что просто утеряна другая? Нет, настоящая любовь должна быть избрана вопреки, несмотря, наперекор, противостоя.

— Шесть лет назад… он и его подотряд — назовем их так, — уехали в Среднюю Азию: Пакистан, Иран, Северная Индия… Они боролись с терроризмом, исламскими радикалами, преступными группировками, которые занимались контрабандой, наркотиками и похищением людей. Они пробыли там около года, и должны были вернуться, — Дэхён видел, с каким огненным азартом следит за повествованием Рэй, и ему становилось всё тяжелее. Он начинал жалеть, что произошедшее случилось не с ним, а он всего лишь занимался предотвращением какого-то мелкого криминала в Корее и зарабатывал деньги на всех в то время. — Перед самым отъездом они натолкнулись на очередных террористов… Там ведь до сих пор религиозные распри. Те захватили в плен местных детей индуистов. И когда наши парни спасли почти всех… Двое мальчишек осталось в здании. Лео вернулся, чтобы забрать их, и детонировала взрывчатка, — Рэй с болью закрыла глаза, закрыв лицо ладонями. — С детьми ничего не случилось, потому что он закрыл их собой… Но на его спасение мы уже и не надеялись. Больше полугода он провёл на грани смерти, под наблюдением всех врачей, с которыми мы имели связи. Мы не жалели любых денег для того, чтобы победить нависшую смерть. Он не приходил в сознание и все думали, что его уже ничего не вернёт к жизни. И тогда… — Дэхён вспомнил, что Рэй ничего не знает о Ёндже и успел не произнести его имя. — Один из наших, не совсем доктор, но смелый экспериментатор, в общем-то, разбирающийся в медицине, предложил какое-то инновационное средство и взял на себя ответственность по восстановлению Лео. Это было фактически чудо, но он сделал это — буквально оживил его. Лео пришёл в себя и пошёл на поправку. Ещё несколько месяцев понадобилось на реабилитацию и заживление до конца всех ран.

— Так… сейчас он в порядке? — выжала из себя Рэй, готовая вцепиться в чемодан и улететь сию же минуту, чтобы добраться до её большого, сильного и самоотверженного монаха, чтобы обнять его и плакать на его груди, чтобы кричать и праздновать, что он жив, чтобы как-то исцелить его боль, если она ещё осталась, чтобы целовать ему руки за то, что он делал и продолжает делать, чтобы упасть ему в ноги и молиться на него.

— Физически — да, — Дэхён пожал плечами. — С тех пор, как он поправился, Лео не произнес ни слова, — не выдержав, Рэй разрыдалась, сползя на пол. Не выдержал и мужчина, опустившись рядом с ней и прижав её к себе. Почувствовав родное тепло, она приникла к нему и немного опомнилась, что её вторая половина — вот она, это вовсе не далекий воин, а близкий и любящий парень. Но Лео… Господи, её молчун, не желавший произносить ни слова при ней! Теперь он молчит для всех, нем, не вернувшись до конца к совершенно нормальному облику. — Мы думали, что у него ещё какие-то психо-мнемонические функции нарушены, но вроде бы он всё понимает и осознаёт. Продолжает выполнять миссии и отказывается прекращать. Но помнит ли он всё? Воспринимает ли, как раньше? Увы, из тишины ничего не узнать.

Пока Рэй плакала на его плече, Дэхён подумал о том, что единственный, кто слышит Лео и утверждает, что тот вменяем — это Сольджун, и если бы не он, то они бы не рискнули вернуть его в дело, пока не обучили изъясняться жестами. Впрочем, даже с их помощью Лео вступает в контакт неохотно. Стоит ли говорить Рэй ценой чего оживил Ёндже этого загадочного и мощного золотого? Узнай она, что тому ввели инъекцию с геномом настоящего тигра, превратившую мужчину в фактически непобедимое полуживотное, что бы она сказала? Что они не имели право проводить подобный эксперимент? Но это было не ради науки, а для того, чтобы Лео выжил. И это единственное, что помогло. Но, конечно, не сделало его совершенно таким же, каким он был «до».

— Дэхён, — пробормотала девушка, и он вышел из раздумий. Она подняла нос от его рубашки. — Я должна его увидеть, ты же понимаешь? Я не могу не увидеть его! — пробуждая в себе смирение и сочувствие, солидарность в какой-то степени, мужчина сдержано кивнул.

— Конечно, ты имеешь на это право, — обняв её крепче, он поцеловал её лоб. — Скажи мне только одно: приезжать ли мне за тобой через месяц? — немного содрогнувшись, она отстранилась, чтобы посмотреть глаза в глаза. Ему почудилось, что она забыла об их договоренности. — Ты должна была уволиться, и я обещал приехать, чтобы забрать тебя и помочь с переездом. Ты всё ещё хочешь этого, Рэй?

— Я… я сейчас не очень соображаю, Дэхён. Мне нужно ещё многое осмыслить…

— Рэй! Я не хочу,