Современный зарубежный детектив-15. Книги 1-16 - Рада Джонс

Мика раскинула руки, как пересохшее деревце подставила всю себя дождю. И вдруг закружилась на коляске. Так плавно и легко, что Антуан сначала не понял, что происходит. Одной рукой она ловко управляла колёсами, а другой грациозно размахивала в воздухе.

Стихия разгулялась не на шутку. Порывы ветра срывали с деревьев листья, бросая их в лица стремящихся побыстрее укрыться прохожих. А Микаэла смотрела прямо в тёмное, низвергающееся водой небо и кричала:

– Как же хорошо жить! Как хорошо жить!

Глаза ее горели, лицо светилось. Она смеялась и кружилась, а Антуан не мог оторвать от нее взгляд. В голове звучал вальс Грибоедова, а на голову лил дождь. Он лил в глаза, в мысли, в душу. Небеса гремели и полыхали, но Антуан перестал волноваться, соединившись со стихией и доверив ей самое ценное.

В квартиру Мики они влетели промокшими до нитки. Девушка мелко дрожала. Антуан прижал ее к себе и тихо заметил:

– Мы ведем себя как дураки. Еще не хватало разболеться.

– А мне нравится «как дураки». Хочу наконец-то быть дурой. Креативной дурой, вроде твоих душевнобольных. Будет что внукам рассказывать, – она звонко засмеялась, прижимая его руку к своему лицу.

Он смотрел на нее и очень любил, но в его любви была печаль, и эта печаль усиливала любовь.

– Как хорошо, что ты есть. Такая… – прошептал он.

– Правда? – немного по-детски спросила она, заглядывая ему в глаза. – А то бывает… Ты есть, а тебя никому не надо.

– Мне тебя очень надо. Очень… – Он сидел перед ней на корточках и осторожно касался губами её пальцев.

– И мне тебя, – она нежно и доверчиво прильнула к нему.

Антуан поцеловал ее, ощущая новую, странную близость.

– Тебе нужно переодеться. – Он нехотя вернулся в реальность. – Я тоже пойду, приду к тебе завтра.

– Во сколько? – тихо спросила Мика.

– Точно не знаю, вечером. Но не надо меня ждать…

– Глупенький, это мое самое лучшее занятие.

Он улыбнулся.

– Приходи, когда захочешь, Анте. Главное, приходи. Мне очень нужно кого-то ждать. А у меня никого нет, кроме тебя! – Её глаза устремились на него. Взволнованное, открытое лицо наполнилось неведомой силой.

– Конечно приду, – он улыбнулся своей обаятельной улыбкой. – Ты еще устанешь меня выгонять.

Она тоже улыбнулась, прощаясь с ним. Антуан захлопнул дверь, но через секунду снова распахнул. Просовывая в проем мокрую

голову:

– Чуть не забыл! Нет такого слова "ожиданно". О-жи-дае-мо! – по слогам проговорил Антуан. И прежде, чем она успела открыть рот, он испарился.

Антуан вышел, а Микаэла тут же бросилась к окну, как будто хотела проверить, что он ей не приснился. Ночь за окном, свет в окне, а в отражении она… такая.

***

Антуан пришёл домой и, как был, мокрый, сел на стул. В квартире музыканта бушевала музыка с такой же страстью, как и буря за окном. Дрожали стены, вибрировал пол. Антуан машинально потянулся за шваброй, но рука его повисла в воздухе. Стучать не хотелось. Музыка билась в такт с его сердцем.

«Что это со мной? – подумал он. – Кажется, я счастлив».

Антуан переоделся, выпил кружку горячего чая и осмотрел пиджак Алекса. Пришлось признать, что вещь безвозвратно испорчена.

Антуан позвонил брату.

– Салют, – услышал он приятный голос в трубке.

– Я влюбился, – сходу выпалил Антуан.

В телефоне раздался ироничный смех.

– И кто она на этот раз?

– Она не похожа ни на одну из предыдущих.

– Ну, как обычно…

– Говорю тебе, это другое, – раздраженно перебил Антуан.

– И что в ней такого особенного? – уже с любопытством спросил Алекс.

– Всё.

– А голос почему такой сникший? У нее есть другой? Или она не любит мужчин? – Алекс снова перешёл на насмешливый тон.

– Она больна, – с трудом проговорил Антуан. – Серьёзно. У нее болезнь хрустального человека.

В трубке повисла тишина, наполняя пространство глубокой пустотой непонимания.

– Зачем тебе это? – напряжённым тоном заговорил брат.

– Она красива.

– Брось, она калека.

– Мне с ней хорошо.

– Будет плохо.

– Она естественна.

– А чего ей кривляться?

– Она любит жизнь.

– Её у неё нет.

– С ней я бываю самим собой.

– А кем ты бываешь без неё?

Антуан не нашёлся с ответом. Молчание длилось долго, в аппарате слышалось ровное дыхание.

– Ладно, Анте, не кисни. Думаю, ты нашел то, что искал.

– Ты о чём? – не понял Антуан.

– Ты нашел своего пациента. В самый раз проверить на нем и силу разума, и магию твоей музыки. Ты, Анте, ученый немного больше, чем романтик, так что все это хорошо. Дерзай, я побежал.

– Алекс!

– Да?

– Я пиджак твой замшевый испортил.

Пауза.

– Narmani?

– Кажется.

– А вот это куда хуже.

***

Часы показывали, что до встречи с Алексом осталось двадцать минут. Теперь вся надежда Пегги была на него. Он должен помочь вернуть Пьера, заставить его пожалеть о связи с этой доходягой. Пегги вспомнила её хорошенькую мордашку и скривилась как от зубной боли.

Встретить Пьера с этой… было уже слишком. Пегги схватила с кафедры стакан воды и плеснула сопернице в лицо. Та заверещала на весь зал, словно её режут. Подумаешь, немного воды! Стоит, трясётся, тушь потекла, сама такая худенькая, разодетая – прям фото с обложки. А Пьер!.. Пьер, который ещё неделю назад рисовал ей картины их совместного отдыха на Майорке, теперь метался вокруг этой выскочки, бросая на Пегги взгляды, полные яда.

Выходя из зала под прицелом десятков глаз, Пегги едва держалась на ногах. В коридоре она на секунду прислонилась к стене, чувствуя подкатывающую тошноту. К чёрту лифт – слишком много любопытных глаз! Она бросилась на лестницу и, перепрыгивая через ступеньки, спустилась на два этажа ниже. Там было меньше народу и никто её не знал. Пегги нашла туалет, заперлась внутри и уставилась на себя в зеркало. По щекам текли злые слёзы. «Да какого чёрта я реву? – разозлилась она, яростно вытирая лицо. – Развела сырость!» Она достала помаду и решительно подкрасила губы.

После унизительного инцидента в конференцзале ей ничего не оставалось, кроме как запереться в своей комнате университетского общежития, кипя от злости. Пегги мерила шагами тесное пространство, то и дело останавливаясь у двери. Ей казалось, что в коридоре только и ждут момента, чтобы посудачить о произошедшем. «Пусть только попробуют», – бормотала она, сжимая кулаки.

Пегги просидела в своей комнате до вечера. В животе урчало. «К чёрту всё, надо поесть», – Она накинула объёмный жакет как броню и направилась в ближайшее бистро. Картофель фри манил ароматом, но Пегги заставила себя оставить половину – весы уже показывали пугающие семьдесят шесть килограммов. Грудь, конечно, была её козырем –