Когда никто не видел - Хизер Гуденкауф

– Мама… – Макс поворачивает ко мне болезненно-бледное лицо, на котором выделяются широко распахнутые глаза.

– Что? – выдыхаю я, и он протягивает мне свой телефон. Я беру и вижу на экране несколько текстовых сообщений от разных ребят. Знакомы мне только имена Никки и Клинта.

– О боже, – шепчу я и сую телефон назад сыну в руки.

– Что же это такое творится? – спрашивает Макс растерянно, словно маленький мальчик.

– Не знаю, – пожимаю я плечами, а потом притягиваю его к себе, и впервые за очень долгое время сын не отстраняется.

Из телефонной переписки между Никки Добрич, Максом Кроу, Клинтом Фелпсом и Райаном Мореном. 19 апреля 2018 года, четверг

Никки: Слыхали? Кто-то попал под поезд на заброшенном вокзале.

Макс: А известно, кто именно?

Клинт: Вроде бы тот старикан, хозяин бара «У Петита».

Макс: Дедушка Джордин? А что произошло-то?

Клинт: Говорят, Довер толкнул его прямо под паровоз.

Райан: Что за лажа. Доверу-то это зачем?

Клинт: Так Джордин ляпнула в полиции, будто Довер и есть тот маньяк, что порезал девчонку в депо.

Никки: Ужас какой. И чего, дед погиб?

Райан: Вроде да.

Клинт: А я слышал, что жив.

Дело № 92–10945. Из личной переписки в чате DarkestDoor.com. 15 апреля 2018 года

Corareef12: Я готова уйти. Возьму с собой только свой дневник, и еще у меня есть около двухсот долларов, если вдруг нам понадобится. Не верится, что мы решились. Вчера очень долго обнимала маму, но не волнуйся, она ничего не заподозрила. А сейчас попрощалась ней мысленно. Потом долго стояла в спальне Кендалл, пытаясь придумать, как попрощаться и с сестрой, но не нашла нужных слов. В конце концов она меня прогнала, сказав, что я ее пугаю. А с отцом я и вовсе не стала прощаться. Он, скорее всего, даже не заметит моего отсутствия. Сначала я боялась уходить, но теперь нет. Я думала о твоих словах, что Джордин и Вайолет на самом деле мне не подруги. Да, ты был прав. Я знаю, что́ они говорят обо мне. Слышу, как шепчутся у меня за спиной. Думаю, единственный человек, который обо мне заботится, кроме мамы, это мистер Довер. Ну и ты, конечно. Я найду тебя на вокзале, и мы уйдем навсегда. Тогда остальные здорово пожалеют, что были грубы со мной. Ты там будешь, да? Обещаешь?

JW44: Я БУДУ ТАМ.

Д-р Мадлен Гидеон. 14 сентября 2018 года

На посту медсестер мне передали записку от Мары, в которой говорилось, что они с Джимом пошли в сад на крыше больницы. Я поднялась туда на ближайшем лифте и увидела, что супруги рассматривают город, раскинувшийся внизу. Крыша – самое красивое место в больнице, другого такого я раньше не видела. Туда специально завезли плодородную землю, проложили дорожки, высадили на клумбах множество цветов и деревьев и остеклили. Получилось не просто тихое место, где пациенты или их родственники могут передохнуть и собраться с силами, а настоящий сад.

Увидев выражение лица Мары, я спросила:

– С девочками все в порядке?

– Ага, – ответила она, ерзая на скамейке. – Сегодня утром на вокзале произошла авария. Томас Петит, дедушка одной из девочек, упал на рельсы, когда шел поезд. – Она уронила голову на руки.

– Но все обойдется, – успокоил Джим. – Джон Довер, учитель из школы, смог вовремя стащить старика с рельсов.

– А что они делали на вокзале? – не удержалась я.

– Вроде бы о чем-то спорили. – Мара потерла глаза. – И мистер Петит упал. Говорят, будто мистер Довер…

– Не думай больше об этом, – распорядился Джим. – Нет смысла зря нервы трепать. Нам о собственных дочерях нужно заботиться. – И Лэндри выразительно глянул на меня. – Оказывается, на паровозах теперь установлены камеры переднего вида. Поэтому полиция сумеет выяснить, что там произошло.

Я кивнула, но ничего не сказала: обдумывала новости.

– Мне нужно вернуться к Коре, – резко встала Мара.

– А мне можно заглянуть к ней? – попросила я. – Посмотреть, как она себя чувствует.

Мара слабо кивнула, и мы вместе спустились на лифте. Когда мы зашли в палату к Коре, у девочки уже был посетитель: на краю кровати сидела Кендалл в уличной одежде.

– Кендалл, милая, – удивилась Мара, в замешательстве оглядываясь на меня, – что ты здесь делаешь?

– Все хорошо, мама, – отозвалась та. – Одна из медсестер проводила меня. Она как раз ждет снаружи. У меня уже все хорошо.

Однако выглядела она отнюдь не хорошо. Темные круги под глазами говорили, что она мало отдыхала. Волосы безжизненными слипшимися прядями свисали на плечи, местами их покрывал черный налет – видимо, из-за того же древесного угля, которым ей промывали желудок.

Кора выглядела не лучше: левый глаз плотно перевязан, а раны на голове и лице покрылись коркой. Но девочка не спала и сидела в постели.

У меня в голове зазвенели тревожные звоночки. Старшая сестра явно собиралась рассказать родителям, что это она виновата в несчастье с младшей.

– Кендалл, – предупредила я, – сейчас не время.

Я надеялась, что, решившись поведать родителям о своей роли в драме под названием «Джозеф Уизер», Кендалл сообразит не откровенничать при Коре. Вряд ли та готова услышать такое.

– Но мне нужно, – дрожащим голосом возразила Кендалл. – Если я не сделаю этого сейчас, то, скорее всего, уже никогда не рискну.

– Кендалл, – покачала я головой, – давай подождем, пока сможем поговорить с твоими мамой и папой наедине.

– О чем? – вмешалась Мара.

– Послушайте, – попыталась я снова, – думаю, этот разговор лучше оставить на…

– Нет, пусть говорит, – заявила мать. – Ты же знаешь, Кендалл, что можешь рассказывать мне все. Все что угодно.

Я в данном случае придерживалась другого мнения. Возможно, то была моя самая большая ошибка, но я неохотно пересела подальше в угол, чтобы не бросаться в глаза.

– Это я во всем виновата, – судорожно выдохнула Кендалл, и ее глаза наполнились слезами. – В том, что случилось с Корой.

– Ты ни в чем не виновата, доченька. Не в твоих силах было помешать беде. – Мара придвинулась к старшей дочери и взяла ее за руку.

Кендалл покачала головой.

– Нет, виновата. И Эмери. Это мы отправляли сообщения.

– Не понимаю. – Мать была озадачена. – Какие сообщения?

– Онлайн. На сайте. Мы притворялись Джозефом Уизером. Но потом я перестала, а Эмери продолжила. Клянусь, я не знала. Это она сказала Коре, что Уизер будет на вокзале. – Из глаз Кендалл ручьем хлынули слезы, она умоляюще уставилась на сестру. – Это была просто шутка. Дурацкая шутка. Я не знаю,