Когда никто не видел - Хизер Гуденкауф

Бет Кроу. 14 сентября 2018 года

Мы погрузили в машину всю одежду и еще кое-какие вещи, прихватили Бумера и свалили во мраке ночи, пока соседи спали. Исчезли незаметно, как и приехали, – самое то, на мой взгляд. Однако, боюсь, как бы далеко мы ни убежали, десять месяцев, проведенных в Питче, еще долго будут сказываться на Вайолет и Максе. Мы с доктором Гидеон много разговаривали о переезде. Она предупредила, что бегство от происшедшего не пойдет на пользу дочке, да и никому из нас, хоть и считала, что будет лучше начать с чистого листа. Я же была уверена: если мы останемся в Питче, о Вайолет всегда будут говорить как об одной из подружек Уизера, а Максу придется то и дело заступаться за сестру.

Кроме того, доктор Гидеон объяснила, что не стоит очертя голову подхватываться и бежать куда глаза глядят. Она посоветовала сначала определиться с новым местом, найти работу и жилье, подыскать хорошего психолога для Вайолет, психическому здоровью которой еще долго будет нужна постоянная поддержка. Девочке со многим предстоит справиться, ведь едва не погибла ее лучшая подруга. И хоть Вайолет невиновна, люди все равно видят в ней преступницу.

Там требовалось такое место, где никто слыхом не слыхивал ни о Джозефе Уизере, ни о той ужасной ночи на вокзале. Макс хотел вернуться в Нью-Мексико, а Вайолет просилась на Гавайи. Я отказала обоим.

И в конце концов остановилась на Рочестере, штат Миннесота, потому что, когда запросила в поисковике лучшие для жизни средние города, именно он оказался в списке номером один. Раньше я не слишком удачно выбирала места для воспитания детей, но теперь уж точно не хотела, чтобы решение о том, где нам жить, зависело от мужчины.

Я была уверена, что и Петиты уедут из Питча. Но пока непохоже. Их сосед сказал, что Томас Петит и не собирался покидать место, которое более сорока лет называл домом, что ему противна сама мысль продать бар чужаку, который не представляет, сколько сил и души в него вложено, и не знает его истории.

Я же просто стремлюсь, чтобы мои дети спокойно и счастливо преодолели отроческие годы. Чтобы они были веселы и довольны, чтобы у них остались о юности хорошие воспоминания, прежде чем сын с дочкой уйдут во взрослую самостоятельную жизнь. В Рочестере отличные школы, достойный уровень жизни и клиника Мэйо, одна из лучших в мире. Доктор Гидеон даже замолвила за меня словечко, когда я сказала, что хотела бы туда устроиться. Мне все равно, какая будет работа: санитаркой, сестрой-хозяйкой, буфетчицей; да я, черт возьми, согласилась бы даже мыть полы и выносить горшки, если бы это гарантировало мне стабильный доход.

В конце концов меня взяли помощницей в отдел диетологии. Я работаю с дипломированными диетологами и помогаю обрабатывать меню для пациентов и заказы на диетпитание. Возможно, это и не та работа, о которой я мечтала всю жизнь, но она обеспечивает отчаянно необходимую нам медицинскую страховку.

Вайолет до сих пор снятся кошмары о той ночи. Девочка то и дело просыпается и кричит, чтобы я смыла с нее кровь. Ночью, в темноте, размышляя о тех событиях, я почти ощущаю присутствие в комнате Джозефа Уизера, и мне приходится напоминать себе, что он не настоящий, что его не существует.

В результате расследования никого ни за что не арестовали, хотя Джордин, которая оболгала учителя, заявив, будто он был тогда на вокзале, заставили ходить к психологу. На мой взгляд, она еще легко отделалась. Никто не имеет права так портить чужую жизнь.

А еще в глубине души мне хочется, чтобы Кендалл Лэндри и ее подруге Эмери все-таки предъявили обвинение хоть в чем-нибудь за их жестокий розыгрыш. Они лгали и притворялись, убедили маленькую ранимую девочку, обойденную вниманием, будто человек на том конце интернет-линии любит ее и заботится о ней. Кендалл с Эмери, возможно, и не хотели, чтобы кто-то пострадал, однако три маленькие девочки и их родные уже никогда не будут прежними.

Когда Вайолет не видит, я на нее смотрю. Смотрю, как она рисует в альбоме, как читает, как смотрит телевизор, валяясь на диване с Бумером. Я смотрю на нее, когда она мечтает, уставясь в потолок или в угол, и невольно гадаю, вспоминает ли она о той ночи. И сразу заставляю себя остановиться. Не хочу, чтобы происшествие в Питче определяло, кем станет моя дочь. Доктор Гидеон порекомендовала мне не терять бдительности, но и не сходить с ума от беспокойства. Психолог в новой школе Вайолет в курсе ее проблем и собирается встречаться с девочкой раз в неделю, чтобы помочь ей быстрее привыкнуть и к новому окружению, и к следующему, седьмому классу.

Макс в новом городе чувствует себя прекрасно, у него много друзей и подруг, хотя я до сих пор ловлю его на переписке с Никки. Он наблюдает за Вайолет так же внимательно, как и я. Беспокоится за сестру. А я одновременно и горжусь этим, и грущу.

Вайолет, конечно же, понадобится время, чтобы привыкнуть к нашей новой жизни, но она, похоже, справляется. Близких друзей у нее вроде бы еще нет, но она записалась в художественный кружок на продленке и ходит туда два раза в неделю. Я спросила ее, скучает ли она по Джордин и Коре, но дочка только покачала головой и ответила, что не очень. Я проверяю ее телефон и просматриваю счета, чтобы знать, не звонит ли и не пишет ли она кому-то из прежних знакомых, но пока ничего такого не вижу. Пробираюсь к ней в комнату, когда она в школе, и пролистываю альбом для рисования, ища изображения Джозефа Уизера, зарослей бурьяна или железнодорожных путей, но нахожу только Бумера и наброски аниме. И выдыхаю с облегчением, надеждой и благодарностью. Для нас пришло время создавать новые, приятные воспоминания.

Д-р Мадлен Гидеон. 14 сентября 2018 года

Когда мы нашли Кору, сидящую в луже крови и срывающую швы, я была ошеломлена. Прибежали медсестры и унесли пациентку, а Мара бросилась следом. Кору отвезли в хирургию, и перед врачами встала задача собрать ее заново.

Помню, как стояла, ошарашенная, посреди больничной палаты, вымазанная кровью Коры, а Джим Лэндри нависал надо мной с багровым от ярости лицом.

– Это ваша