Танец под золотой вуалью - Юлия Олеговна Чеснокова

кивнула, опустив глаза. Он во всем был прав и благороден, более чем требовалось бы на его месте. Он мог бы настучать Джело о моей личной жизни, и никто не обвинил бы его за честность с другом. Но Чоноп… он был такой… золотой. Другого слова уже и не найти, как олицетворение мужской доблести, преданности и стойкому невмешательству не в свои дела. Я стала проникаться качественным отбором в ряды этой банды. Как туда только Санха затесался со своей блядской натурой? И Сольджун… и Ёнгук… а, поняла. Распутство — это отдельная непременная характеристика, без которой не возьмут убивать и грабить.

Только когда совсем рядом остановились чьи-то шаги, я решилась поднять взгляд, желавший принадлежать улитке с возможностью уползти в раковину при любых неловких обстоятельствах. Джун стоял по левую руку от Чонопа, не обращая на него особого внимания, и недовольно со мной здоровался офицерским наклоном головы.

— Доброе утро, — приложила я ладонь к виску, отдавая для проформы честь.

— Я на счет Саломеи… — только теперь заговорил он, поморщившись от моих официозных кривляний, и покосившись на моего напарника. — «Золотой клуб» дал зеленый свет на сегодняшний вечер, с Сонмином договорятся. Можно тебя на пару слов в мой кабинет?

Я тут же поднялась, не радуясь, с одной стороны, что в запланированные часы не смогу порепетировать в убежище с протектором-макетом (в связи с чем бросила Чонопу извиняющийся и обещающий переговоры чуть попозже взор), а с другой стороны ликуя, что увижу, наконец, переодетого в мою шкуру Джуна. Вот тогда посмотрим, кому за кого стыдно! Я что, пытаюсь заглушить свои недостатки посредством поиска чужих? Фу, до чего я опускаюсь!

— Я позвал тебя для того, — громко начал Джун, но замолк, когда я закрыла за нами дверь и осталась с ним наедине. — Я позвал тебя для того, — тише и досадливее повторил он. — Чтобы попросить о помощи.

— Неужели? Ура, ты сдаешься, и всё-таки пустишь меня саму заняться всем этим? — приободрилась я, сведя ладони вместе и сдерживая их, чтобы не захлопать.

— Нет, — хмыкнул мужчина, озарившись на лице блаженством от того, что обломает мне крылья по этому направлению снова. — Я не сдамся. Ишь, размечталась, что самая упрямая и настырная?

— Тогда в чем дело? — опустив руки, я недовольно сомкнула губы вместе, ошибившись со своей догадкой.

— Мне нужен твой костюм. Ты принесешь его в гримерную? — презрение и подразумеваемое отвращение к намечающемуся действу прошлись по голосу просителя. — И желательно бы, чтобы помогла мне одеться. Я понятия не имею, как влезать в эти тряпки и носить их.

— Ничего, — приложив согнутые пальцы ко рту, чтобы прикрыть улыбку, я злодейски похихикивала в душе. — Я объясню, там ничего особо сложного нет.

— И это… — Джун отвернулся в профиль, встав гордо и так красиво-прямо, что в меня ударило компенсацией теряющейся мужественности. — Накраситься, наверное, надо будет… в этом я тоже не смыслю.

— Оформлю всё в лучшем виде, не переживай. — заверила я, проникнувшись его самоотверженностью. Внезапно захотелось обнять его и пожалеть, но разум понимал, что тем лишь усугублю положение бедняги. — Это всё?

— Да, это всё. Вы свободны, лейтенант Пак. — быстрее обратился он всем корпусом к столу, ухватившись за чей-то рапорт и заедая делами послевкусие будущего унижения.

— Это можно понимать буквально? — придралась я на выходе к двоякости слова.

— Мэя, не наглей. — посмотрел в мои разыгравшиеся глаза Джун. — В целом, ты занята мной. А за вечернее шоу вообще автоматически попадаешь в пожизненную кабалу.

— Только если оно мне дюже понравится. — расплылась я и подняла машущую руку. — Привет Саломее, жду не дождусь, когда её увижу. Говорят, она очень эстетично раздевается.

— Голенькая Саломея за дополнительную плату. — щелкнул Джун пальцами и указал мне на дверь. — Ещё хоть одна насмешка, и я за себя не отвечаю.

Угомонившись, я вышла, унося с собой хорошее настроение и предвкушение праздника.

— Ау-ау-ай! — Джун отбился от меня, закрыв глаз и выставив вперед руку. — Ты мне тушью попала!

— А хватит дергаться! — убрала его отмахивающиеся лапки я и усадила смирно. В порядке был его глаз! Штрихи мастера и большой опыт, создающий произведение искусства на лице. — У меня были планы поинтереснее на сегодня, но из-за тебя я трачу свободное время на возню с тобой, хотя могли бы управиться за десять минут!

Он бросил на меня обиженный взгляд. Знойный накрашенный взгляд восточной красавицы, блестящий из-под накладных ресниц, которые я приводила в порядок, придавая им естественность, с помощью щеточки. Подводка подчеркнула его и без того завораживающий разрез темных очей. Почему-то меня это не смутило и больше вспоминались египетские фрески и фараоны, чем современные трансвеститы. Черный парик идеально приладился на голове у Джуна и волосы выглядели, как родные. Он был странно прекрасен. Нет, ни как женщина, и даже не андрогинной красотой, а именно мужской яркой прелестью, которую лишь усугубила эта женственная маскировка.

— Ты классный. — замерла я напротив него, сидевшего спиной к зеркалу.

— Я похож на педика или лесбиянку? Скажи честно. — откинул назад Джун длинные прядки.

— На лесбиянку сейчас больше смахиваю я, потому что мне это реально нравится. — мне пришлось откатиться немного назад на стуле на колесиках, чтобы вырваться из плена этого чарующего зрелища.

— Больше, чем нормальный мужик в штанах? — подозрительно прищурился он. Ох, не делал бы он эти жесты накрашенными глазками, у меня аж кровь бурлить начинала от их выразительности.

— Нет, ну не больше. Но как-то это… заводит. — засмеялась я.

— А что, может, ты немного того? Тебя давно все прозвали амазонкой. И ваш феминизм с этой твоей Рэй… тебе стоит обратиться к психологу и разобраться в себе. — я стукнула его в плечо, заставив заткнуться.

— Вставай, покажись мне целиком.

Джун встал, зазвенев браслетами на запястьях и щиколотках, и оказался на полголовы выше меня. Миленькая хрупкая танцовщица. К счастью, у него хотя бы были узкие бедра и тонкая талия, которая открылась между юбкой и коротким топом, в который напихали накладную грудь. Плечи тоже могли бы выдать его принадлежность не к тому полу, но я навешала на них двойные вуали. Ведь всё не должно дойти до раздевания, а в облачении его не особо расколешь. Джун согнулся, чтобы оглядеть самого себя и развернулся к зеркалу, помрачнев при виде отражения и сникнув.

— Мать моя! Знали бы мои родители… утопили бы в тазике сразу после родов.

— Да нет в этом ничего страшного! — похлопала я его дружески по спине. — Не напрягай живот, у тебя сразу кубики появляются. Слишком брутальный тюнинг для девицы, занимающейся хореографией.