Дело «Тысячи и одной ночи» - Джон Диксон Карр

Опять же зафиксируем это необычайное обстоятельство, ведь Каррутерс всего лишь имел в виду того безумца с седыми бакенбардами. Затем Каррутерс направляется в музей, где после беседы с Пруэном его первым открытием становятся следы угольной пыли. Следы эти тянутся вперед на несколько футов от парадной двери, а затем исчезают, но, поскольку они не представляли собой четких отпечатков подошв, для опознания они совершенно бесполезны.

Затем Каррутерс обнаруживает тело в повозке, в которую его запихали лицом к двери, а потому оно вывалилось, стоило двери распахнуться. При осмотре тела он замечает одну деталь, которая первоначально не произвела на него никакого впечатления, однако же впоследствии она окажется невероятно важной. И состоит она в следующем: подошвы ботинок убитого не просто покрыты угольной пылью – они покрыты весьма толстым слоем угольной пыли.

Прошу обратить на это обстоятельство ваше самое пристальное внимание. В музее появился некто, чьи подошвы были покрыты раскрошенным углем, он шел по мраморному полу, размазывая грязь, до тех пор, пока на подошвах у него не осталось угля, отсюда и исчезающие следы. Однако же в повозке находился мертвец, подошвы которого были густо вымазаны углем. Таким образом, человек, который вошел в музей и оставил все эти следы на полу, никак не мог быть нашим убитым. С этого очевидного и вполне естественного вывода мы и должны начинать свои рассуждения.

В повозке лежит тело человека, на подошвах которого обнаруживается целостный слой угольной пыли. Как этот человек там оказался, будучи живым или мертвым? Он не мог дойти туда, поскольку следы неизбежно остались бы на мраморном полу, стоило ему только сделать шаг. Однако нигде в музее мы больше не обнаружили угольных следов, кроме той вереницы из дюжины шагов, идущих от парадной двери. Очень хорошо. Значит, каким-то образом мертвеца затащили туда, где он впоследствии и был найден.

Затащили откуда? Так как музей очевидно отапливается, а ни каминов, ни ящиков для угля в залах не видно, мертвеца, должно быть, вытащили из подвала.

Вот мы осматриваем тело. У убитого есть свои черные усы, однако же бакенбарды он носит накладные. Я говорю «носит», но это не вполне верно. Хотя его подбородок и щеки блестят от гримерского клея со следами неких волокон, что свидетельствует о том, что бакенбарды были-таки приклеены, при обнаружении они держатся на жалком клочке кожи размером не более монеты. Бакенбарды не были отчаянно содраны в процессе борьбы, поскольку мы не наблюдаем признаков того, чтобы их кто-нибудь сдирал, никаких ссадин, которые неизбежно появились бы, если бы за них с силой дернули. Снимали их бережно, хотя и оставили висеть на небольшом участке кожи.

Кто же их таким образом попытался снять? Кажется очевидным, что не сам мертвец. Бакенбарды были большие и довольно увесистые, и даже если бы этот человек и принял решение так и идти по жизни с бакенбардами, болтающимися по сторонам его челюсти, весьма маловероятно, что столь малое количество клея выдержало бы такой вес. Вкупе с нашим предположением о том, что мертвеца втащили в повозку, становится ясно, что и бакенбарды с него снимал кто-то другой, а именно убийца, должно быть, он проделал это после того, как жертва была уже мертва. Но зачем?

Что касается действий убийцы, у нас есть два варианта развития событий. Либо убийца начал осторожно снимать бакенбарды с лица убитого, но оставил их висеть на капле клея, что мы впоследствии и обнаружили. Либо же он снял их полностью, а затем прилепил обратно с такой небрежностью, что они приклеились только к этому клочку.

Оставим пока эти два варианта и перейдем к следующему доказательству. На шее у трупа мы обнаружили ленту, на которой висело темное пенсне. Однако эта лента была пропущена под воротником пальто убитого. Опять-таки, господа, поразмыслите над этим. Те, кто носит пенсне на ленте, не заправляют ее под воротник пальто. Даже в том случае, если убитый забыл пенсне и надел его уже тогда, когда на нем было пальто, он вряд ли стал бы оборачивать эту ленту на манер пасторской столы. Он заправил бы ее под пальто или даже под пиджак, где ей и полагается находиться. Таким образом, становится ясно, что пенсне на убитого, должно быть, надел кто-то другой, небрежно обернув ленту вокруг шеи.

Однако эта идея не выдерживает никакой критики, если мы изберем наш первый вариант, в котором бакенбарды с убитого аккуратно снимали. Поскольку в таком случае наш убийца выходит каким-то непоследовательным: одни вещи он надевает, другие снимает. Он вешает мертвецу на шею пенсне, но отлепляет бакенбарды, при этом оставляя их висеть на капле клея. Между тем мы располагаем совершенно логичным вариантом, в котором бакенбарды вначале полностью сняли, а затем небрежно вернули на место, отчего они приклеились лишь к тому маленькому участку кожи. Поскольку становится ясно, что примерно то же самое, должно быть, произошло и с пенсне. Их вначале тоже сняли с мертвеца, а затем торопливо вернули, запихнув ленту под воротник.

Наши заключения сводятся к следующему. Этого человека убили в подвале, а его тело затем перенесли оттуда в повозку. Будучи еще живым, убитый носил темное пенсне и черные накладные бакенбарды. И то и другое с него сняли, а затем вернули на место. И наконец, этот же посторонний человек вошел в музей, разнеся по полу угольную пыль.

Сейчас пока что рано и нелогично говорить о том, что этот человек и есть убийца. С другой же стороны, учитывая то, что лишь у этих двоих на подошвах была угольная пыль, их можно связать между собой и заявить, что тот второй человек, скорее всего, знает что-то об убийстве. Из всех заключений, к которым мы успели прийти, лишь одно представляет собой запутанную головоломку, и состоит она в следующем. Зачем убийце было снимать с убитого бакенбарды и пенсне, а затем надевать обратно? Тут мы можем гадать на кофейной гуще, и все же самым логичным будет предположение, что он хотел забрать их себе, поскольку они были нужны ему для маскировки, которую при всей театральности темное пенсне и густые бакенбарды вполне могли обеспечить. Но раз он собирался забрать их себе, зачем было возвращать их убитому? И ответ в очередной раз не так уж и сложен. Чтобы создать впечатление, что пенсне с бакенбардами вовсе не снимали с трупа. Сложив вместе два этих условия, что 1) убийце нужны были вещи убитого для маскировки и 2) при этом