Сквозь другую ночь - Вадим Юрьевич Панов

сначала занимался накопившимися делами, помимо всего прочего, он входил в Попечительский совет школы, затем провёл совещание с преподавателями кафедры и после этого встретился с молодой женщиной.

– Приходить к вам домой опасно? – удивилась Дарина.

– Абсолютно безопасно, но, если есть возможность не приходить, почему бы ею не воспользоваться? – улыбнулся Пелек. – В нашей встрече нет ничего сомнительного и уж тем более подозрительного, мы встретились там, где нам удобно. Однако здесь наша встреча скорее всего останется вне поля их зрения.

– За вами следят?

– Я никогда не страдал паранойей и не считаю ею разумную предосторожность, – замысловато ответил старик.

Но был понят.

– Согласна с вами, Михаил Семёнович.

– Чем меньше мы будем контактировать в ближайшее время, тем лучше. Это не связано с безопасностью, поскольку Вербину известно о нашем знакомстве. Просто – лучше.

– А вы всегда знаете, как лучше, Михаил Семёнович.

– Совершенно верно, Дарина.

– Я не иронизирую.

– Я знаю. – Он сделал глоток горячего чая из стакана в серебряном подстаканнике, который ему принесли за пару минут до появления гостьи, и продолжил: – Я рад, что ты позвонила, Дарина, я как раз хотел с тобой встретиться и поговорить. Ты опередила меня на час, не более.

– О чём вы хотели поговорить, Михаил Семёнович?

– Сначала ты. – Он не приказывал, он просто сказал, как будет, и женщина подчинилась:

– Я хотела узнать, насколько всё вышло из-под контроля?

– Не обижай меня, – попросил он дружески. – Из-под контроля ничего не вышло и я никогда не допущу такого развития событий.

– Но Вербин всё ближе, – по-прежнему тихо произнесла Дарина.

– Тот факт, что он ходит рядом, не означает, что он хоть что-нибудь найдёт, – спокойно ответил профессор. – Нужно проявить выдержку и терпение.

– Ничего не найдёт?

– Зависит от нас. – Пелек помолчал. – Я понимаю твои опасения, Дарина, и соглашусь с тем, что у тебя есть право волноваться. Но пока нет повода.

– Пока?

Улыбка профессора стала очень мягкой, как и движение рукой, которым он погладил бороду. И на вопрос молодой женщины не ответил, не любил переливать из пустого в порожнее, задал свой:

– Дарина, что ты думаешь насчёт отпуска?

Любая женщина обрадовалась бы, услышав подобное предложение, а вот Дарина, кажется, стала ещё серьёзнее. Даже не улыбнулась. Помолчала и уточнила:

– Я должна отправиться в тот самый отпуск?

– Вполне возможно, что в тот самый отпуск, – подтвердил профессор.

Им не нужно было уточнять, что они имеют в виду под определением «тот самый» – они прекрасно понимали друг друга. Они давно обсудили, что однажды Дарине, возможно, придётся надолго уехать из страны.

– Вы знаете моё отношение, Михаил Семёнович: я не особенно хочу, но понимаю, что вы предлагаете это не просто так.

– Тогда бери билеты, – распорядился Пелек, глядя женщине в глаза. Распорядился тоном, не допускающим возражений.

– Мне нужно два дня, чтобы уладить вопросы на работе и собраться. Возьму билеты на послезавтра. – Пауза. – У меня есть это время?

– Полагаю, да. – Он вновь погладил бороду, но на этот раз рука двигалась не так плавно, как раньше. – Только никому ни о чём не рассказывай и не предупреждай. Ты собралась и улетела. Оттуда позвонишь.

– Я поняла. Когда возвращаться?

– Я напишу.

– Спасибо, Михаил Семёнович.

Он кивнул и сделал следующий глоток чая.

* * *

– Велосипед с полным набором следов, указывающих на то, что его использовали при убийстве Паши, – это серьёзно, – пробормотал Шиповник.

– Согласен, Егор Петрович, – вздохнул Феликс. – И главный вопрос заключается в том, чьи отпечатки на нём найдут.

Утро выдалось насыщенным, пришлось покататься, поэтому на Петровке Вербин оказался лишь после обеда. И сразу отправился к Шиповнику – делиться собранной информацией.

– Отпечатки точно будут? – уточнил подполковник.

– Шерстобитов в этом не сомневается.

– Если они там были, их уже сняли и прогнали по базе.

– Я понимаю, Егор Петрович, но мне Коля ничего не сказал.

– Почему?

– Думаю, ему следователь запретил.

– Ты с ним поругался?

– Мы даже не виделись.

– Когда это тебя останавливало? – рассмеялся Шиповник. Но тут же вернулся к серьёзному тону и покачал головой: – Ладно. Я с тобой согласен: там следователь воду мутит, хочет всё разложить по полочкам и предъявить тебе готовое к закрытию дело… Ты когда с ними встречаешься?

– Завтра утром.

– К этому моменту они соберут все козыри и назовут убийцей Калачёву.

– Хорошо, что не Мирзияева, – пошутил Вербин.

– После обнаружения велосипеда они его даже в резерве не могут оставить. Сейчас их цель – Калачёва. Мотив есть – ты им его дал. Улики, видимо, тоже появились.

– А железобетонное алиби у неё и так было, – невинно добавил Феликс. – Без чьей-либо помощи.

Шиповник посопел, раздумывая, не отпустить ли очередное язвительное замечание о характере своего лучшего опера, передумал и уточнил:

– Уверен, что алиби Калачёвой непробиваемое?

– Непробиваемое, – подтвердил Вербин. – Я лично его проверил.

– Тогда что они будут делать?

– Они взяли время до завтра, чтобы попытаться найти брешь в алиби. Если не найдут, а они не найдут, то спросят меня, кто мог подставить Калачёву? И наше расследование вернётся в нормальное русло.

– А ты знаешь, кто мог её подставить?

– Догадываюсь.

– Почему безрадостно? – уточнил Шиповник.

– Улик нет.

– Вообще?

– Не только вообще, но даже не предвидятся, – честно ответил Феликс. – Убийца очень хорош. Он не попадает в видеокамеры и не оставляет следов на земле.

– У нас один убийца? – вдруг спросил подполковник.

– Я пока не знаю, Егор Петрович.

– Даже так?

– Да.

– Но это не Калачёва?

– Там всё сложно, Егор Петрович. Если коротко, то я на девяносто девять процентов уверен, что не она.

– Калачёва знает убийцу? – зашёл с другой стороны Шиповник.

– Без сомнения.

– На допросе расколется?

– На настоящем – расколется. Не выдержит. Но у неё на прямой линии Леонид Маркович Апфель, так что провести настоящий допрос у нас не получится.

– Откуда знаешь про Апфеля? – При упоминании этой фамилии подполковник заметно погрустнел.

– Калачёва с ним приезжала к Гене Драпеко – поговорить о смерти Сергея Блинова.

– Там у неё тоже алиби?

– Не такое прочное, как на время убийства Паши, но достаточно крепкое. Расставшись с Блиновым, Калачёва отправилась в свою квартиру и оставалась в ней до следующего утра. Это подтверждается её телефоном и записями видеокамер. Дом Калачёвой хорошо охраняется, видеокамер много, и она не смогла бы выйти и вернуться незамеченной. И никаких подозрительных людей, скрывающих свои лица от камер, той ночью в дом не входило и не выходило.

– Но ты уверен, что смерть Блинова связана с расследованием?

– Что бы ни говорили коллеги с «земли», там не нападение отмороженного наркомана, а замаскированное под него предумышленное убийство.

– Мотив?

– Я