Сквозь другую ночь - Вадим Юрьевич Панов

Правило у него было простое: сначала ужин, потом дела. Не потому что не доверял Феликсу, разумеется, а потому что приходил в «Небеса» после работы, голодным как волк, а значит, слегка раздражённым. А поскольку с раздражённым Патрикеевым общаться было абсолютно невозможно, Вербин сам ввёл правило и неукоснительно его соблюдал. Дождался, пока медэксперт закончит с мясом, и повторил:

– Что скажете, Иван Васильевич?

– Экспертиза была сделана хорошо, но до конца не доведена, – ответил Патрикеев, отодвигая тарелку.

– Вы что-то заметили?

– И я заметил, и он. – Имени коллеги, на столе которого оказался Вениамин, Патрикеев называть не стал, ограничился абстрактным «он». – У этого парня, Колпацкого, была ярко выраженная атрофия коры головного мозга. Видна очень хорошо. Если по уму, то нужно было делать срезы и отправлять на гистологическое исследование. Но он этого не сделал.

– Почему?

– Полагаю, потому что это не было причиной смерти клиента, – ответил Патрикеев. – А зачем копаться там, где нет причины? Только время потратишь и деньги. Он мог сам решить сэкономить, или же ему сказали не соваться в голову, поскольку смерть клиента наступила от ножевого ранения.

– Одного?

– Одного.

– А остальные? – И Вербин быстро добавил: – Я читал, ударов было несколько.

– Пять ударов в область сердца, один из которых стал смертельным. – Патрикеев многозначительно посмотрел Феликсу в глаза. – И очень точным.

– Точным? – повторил Вербин, догадываясь, что имеет в виду медэксперт.

– Очень, – повторил Патрикеев.

– Хотите сказать, что остальные были отвлекающими?

– Я не полицейский, откуда мне знать, – развёл руками Иван Васильевич. И с благодарностью принял у официантки полную кружку пива. – Ты сам знаешь, что такое бывает: бьют как придётся и один удар оказывается удивительно точным, хотя наносился вместе с остальными. А бывает и так, как ты подумал: один точный, а потом несколько хаотичных, чтобы нам было чем заняться. Сейчас уже не узнаем. Входы… – Патрикеев вдруг заинтересовался, увеличил одну из фотографий на планшете Вербина, но через несколько секунд покачал головой: – Нет, показалось. С входами всё ровно: удары наносились с одного расстояния и под одним углом… Ну, незначительный плюс-минус, всё в пределах нормы. В общем, или хороший профессионал, или любитель потыкать ножом, который ухитрился нанести один точный удар.

– Колпацкий не защищался?

– Тоже читал отчёт? – пошутил Патрикеев.

– Угу.

– Всё верно понял: защитные раны отсутствуют. Ладони чистые, мелких порезов нигде нет, одежда за пределами грудной клетки цела. На парне даже гематом нет… Сказать тебе, что такое гематома?

– Вы мне постоянно пытаетесь расшифровать это слово, Иван Васильевич.

– То-то мне твоё лицо показалось знакомым.

Мужчины рассмеялись, после чего Феликс продолжил расспросы:

– Давайте вернёмся к атрофии коры головного мозга.

– А что к ней возвращаться? – Патрикеев хлебнул пива. – Скажи лучше, тело у нас есть? Эксгумировать получится?

– Тело кремировали.

– В таком случае, возвращаться нет смысла.

– Что означает этот признак?

– Альцгеймер.

– Тот самый?

– Да.

– Э-э-э… – Вербин быстро припомнил, что ему известно о болезни, после чего удивлённо произнёс: – Но ведь это заболевание стариков, а Колпацкому и тридцати не было.

– В очень редких случаях Альцгеймер проявляется в раннем возрасте. – Патрикеев чуть помрачнел. – Есть такая аномалия.

– Даже в настолько раннем?

– Даже в настолько раннем, – подтвердил медэксперт. – Но как ты понимаешь, одного этого признака для точного диагноза недостаточно.

А никаких дополнительных исследований они провести не смогут.

– Для подозрений достаточно?

– Для подозрений – вполне.

– А этот признак, он насколько точен? – поинтересовался Вербин. – Какова вероятность, что у Колпацкого был именно Альцгеймер, а не другое заболевание, при котором происходит атрофия коры головного мозга?

– Какое другое?

– Вы медицинский заканчивали, вы и скажите.

– Я тебе сказал: с большой вероятностью это Альцгеймер. – Патрикеев постепенно возвращался к привычной для себя манере разговора. – Ты медицинскую карту этого Колпацкого видел?

– Об Альцгеймере в ней ничего нет.

– Значит, скрывал, – уверенно произнёс Патрикеев.

– Или не знал.

– С такой атрофией он уже должен был почувствовать, что с его головой что-то не так, – ответил медэксперт. – Если же не почувствовал, значит, он и без Альцгеймера был идиотом. Он был идиотом?

– Нет, – тихо ответил Вербин.

– Значит, почувствовал. – Патрикеев вздохнул. – Прояснилось?

– Стало ясно, в какую сторону думать, – протянул Феликс. – Если Колпацкий знал о диагнозе, то мог решить не ждать превращения в овощ.

– Что тебе это даёт?

– Близкая подруга Колпацкого написала книгу, триллер, основанный на реальных событиях, и описала в ней убийцу, отлично работающего ножом.

– И Пашу Русинова убили ножом, – очень тихо припомнил Патрикеев.

– И тоже очень ловко. Не одним ударом, но профессионально точным.

– То есть один и тот же человек сначала убил для книги, потом помог уйти безнадёжно больному Колпацкому, а потом убил Пашу?

– Пока получается так, – согласился Вербин.

– Ты его найдёшь?

– А куда я денусь? Единственное, что меня удивляет, так это мотив в случае Колпацкого.

– Что тут непонятного? – Патрикеев хлебнул пива и покачал головой. – Даже со СПИДом можно бороться и хоть как-то жить. А здесь полная безнадёга. Ты сказал, ему даже тридцатника не было – вот и ответ. Жить ему ещё долго, но жить овощем он не захотел, и осуждать его я не собираюсь.

– Иван Васильевич, я имел в виду не Вениамина, – задумчиво произнёс Феликс. – Меня интересует, чем руководствовался серийный убийца, когда помог уйти неизлечимо больному человеку?

* * *

– Что ты имеешь в виду? – не понял Пелек.

– Безнадёжное занятие, – повторила Таисия. – Преследовать нас – безнадёжное занятие, у них ничего нет.

Неприятный визит к следователю остался позади, причём прошёл он, как показалось молодой женщине, идеально, и настроение Таисии резко улучшилось. Она то и дело улыбалась, смеялась и вела разговор в режиме радостного щебетания. Отпустила Аллу Николаевну пораньше и сама ухаживала за профессором во время ужина. И теперь, когда они расположились в гостиной, на месте не сидела: то вина предложит, то сыр принесёт, то просто встанет с кресла, чтобы пройтись по комнате. Просто так. От избытка чувств.

– Ко мне у них вообще не должно было быть никаких вопросов, тем более у следователя. Обо всём этом меня мог полицейский расспросить. Так что я думаю, мой визит в СК Вербин придумал.

– Не сомневаюсь, что он, – согласился Пелек.

– Но зачем?

– Посмотреть на тебя.

– Зачем? – повторила ничего не понимающая Таисия.

– Чтобы сделать выводы. – Профессор провёл пальцем по подлокотнику. – И ещё он хотел посмотреть, кого ты приведёшь с собой. – Короткая пауза. – Полагаю, Лёня произвёл на него впечатление.

– Да, Леонид Маркович был на высоте, – подтвердила Таисия. – Спасибо.

– Ему спасибо.

От уточнения молодая женщина отмахнулась.

– Что ты имел в виду под