Занавес памяти - Татьяна Юрьевна Степанова

– Мы сейчас знаете чем занимаемся? – осведомился тревожно Полосатик-Блистанов, в перчатках аккуратно пакуя нож в пластиковый пакет по укоренившейся привычке в отработке вещдоков. – Совершаем уголовное преступление организованной группой. Похищение человека. Статья…

– Нет, – возразила Катя, осторожно выруливая на проселок. – Воспрепятствовав агрессивному поведению нападавшего, причинив ему в ходе задержания легкие телесные повреждения, – я цитирую сухой язык полицейского протокола сейчас, Арсений, я много раз так поступала, работая в пресс-службе. Мы везем Ишхана Рустамзаде к его родственнику. Не похищение, а продолжение расследования по горячим следам причин его немотивированной вооруженной агрессии в отношении потерпевшего Серафима, на которого Ишхан сам первый напал с холодным оружием, наверняка официально не зарегистрированным.

– Сеня, слыхал? Моя обожаемая жена! – И Гектор, для охраны карабахского пленника расположившийся сзади, восхищенно показал Кате в зеркало большой палец.

Сползший слегка с сиденья Ишхан привалился к нему боком. Будто доверчиво прикорнул у него на плече.

Глава 37

Пленник

В Кукуеве до всего рукой подать, но дорога на Птичий мыс показалась Кате долгой. Время уже перевалило за шесть утра. Света не прибавилось, напротив, с Оки пришел густой туман и окутал округу: пляж экоотеля, коттеджи, шоссе. По молочной реке в кисельных берегах они и достигли ворот особняка Тиграна Тараняна. Ни дома, ни сада не видно во мгле – лишь глухой забор. Катя посигналила.

В тумане бесшумно распахнулась калитка. Тигран появился на пороге.

– Вы? – Он вглядывался в очертания внедорожника. – Ко мне спозаранку? Надумали подписать договор на постройку тибетской садовой бесед…

Он осекся, узрев Гектора, выпрыгнувшего из машины, вытащившего Ишхана, до сих пор не пришедшего в себя. Гектор вскинул его тело на плечо, словно боевой трофей…

– Ваш воспитанник напал с ножом на Серафима, пытался поранить ему лицо, – в окно внедорожника обратилась к Тиграну Катя, оставаясь пока за рулем. – Мой муж его обезоружил. Ишхан скоро очнется. Мы все решили пока не вмешивать полицию, а сначала привезти его к вам домой.

– Есть разговор к вам, Тигран, – заявил Гектор. – Насчет нашего домика тибетского и… всего остального. Догадайтесь, о чем я.

– Заезжайте на участок. Не мозольте глаза соседям, – произнес Тигран.

Он открыл ворота, Катя медленно тронулась вперед. Гектор, легко неся на плече Ишхана со свесившимися вниз головой и руками, шел рядом с машиной. На участке Катя, Блистанов и Серафим (ни появление Тиграна, ни туман, ни нож разящий в руках сверстника, ни падение на землю, спасшее его от увечья лица, не вывели его из странного, фантастического заторможенного состояния). Блистанов подтолкнул его, и Симура чисто механически зашагал по садовой дорожке, волоча ноги.

Тигран повел их в дом. В окнах просторного холла на первом этаже металлические ролл-ставни оказались опущенными: хозяин, уезжая на фабрику, страшился воров. В холле царил полумрак. Тигран зажег одну-единственную настольную лампу. Гектор сгрузил Ишхана на кожаный диван. Его покрывала тигровая шкура. Облезлая, старая, но настоящая. При виде желтых оскаленных клыков тигриной головы и стеклянных глаз хищника Кате внезапно пришли на ум слова Светланы Жемчужной о чисто византийском коварстве ее прежнего ухажера Тиграна.

– Что стряслось? – тихо спросил он. – Серафим, почему он на тебя напал с ножом?

Симура и ухом не повел. Ноги его вдруг подогнулись, и он осел на пол рядом с диваном, положил руку на тигриный хвост, спустившийся с кожаных подушек. Непроизвольно сжал в кулаке – поймал тигра за хвост…

– Он вам не ответит. Он на грани конфабуляции. – Гектор встал рядом с Ишханом, отсекая его от Кати. – Малоизученный психический феномен. Спасший его разум после страшных событий, происшедших с ним, его отцом и вашим родичем, тогда тоже мальчишкой, на Круче одиннадцать лет назад. И вами, Тигран. И вы были тогда вместе с ними.

– Вы с ума сошли! Что вы несете! – воскликнул Тигран.

– В прошлый раз вы нам бессовестно солгали, – продолжил Гектор. – Ишхана Рустамзаде не уродовали в родных горах на азербайджано-армянской границе. Он получил раны на лице и руках здесь. И вы отлично знаете, где и при каких обстоятельствах. Его видели на велосипеде по дороге к дому ведьмы в тот день. А после, уже с забинтованным лицом, – в вашем «крузаке», когда вы спешно увозили его из Кукуева – от полиции и ее вопросов.

– С нами здесь капитан Блистанов, – подхватила Катя. – Он в отпуске. Но все равно при исполнении. Мы с мужем еле уговорили его после инцидента с ножом не вызывать на место происшествия местных коллег и не сдавать им вашего родственника с финкой.

– Вам бы лучше правду нам изложить, гражданин Таранян, – вставил свои пять копеек и Полосатик-Блистанов суровым тоном «настоящего полицейского». – Факты не в вашу пользу. Старое дело – это одно. Но в Кукуеве зверски убит мой коллега майор Буланов.

– В Кукуеве говорят, что уже задержали из-за убийства Буланова мужа его бывшей любовницы-прокурорши, – быстро возразил Тигран. – Гурмыжского посадили! В курсе вы, всезнайки приезжие, наверняка, кто он и кем когда-то доводилась Буланову его покойная супруга. А Гурмыжский недавно лишь из тюрьмы освободился, куда его Кроликовод из-за своей Руфины Барыни упек!

«Барыня Руфина – прозвище Гурмыжской. – Катя смотрела на тигровую шкуру Тиграна Тараняна. – И до сих пор оно на слуху здесь, а сама Барыня-прокурорша… давно на кладбище».

– Наш друг абсолютно прав. Факты не в вашу пользу, Тигран, – почти сочувственно изрек Гектор. – Именно вы сорвали весь банк после смерти школьного товарища и компаньона Гены-цыгана. Все вам досталось. Вас годами в Кукуеве исподволь подозревали в его устранении. Без улик, без доказательств. А сейчас они есть. Он – главное доказательство. – Гектор кивнул на распростертого на диване Ишхана. – Ваш витязь карабахский в тигровой шкуре. Тогда – пацан двенадцатилетний, но кладезь ценнейшей информации.

– Вы с ума сошли! – повторил Тигран, уже теряя самообладание. – Я не убивал Гену! Серафим! Да взгляни же ты на меня! Я не убивал твоего отца!

– Не кричите. Не врите, – оборвал его Гектор. – Ваш маленький воспитанник был ранен, пострадало его лицо, а вы тогда даже не отвезли его в здешнюю больницу! Его бы зашили, сделали ему пластическую операцию, спасли бы от уродства. Но вы побоялись вмешивать врачей, сами его кое-как перевязали и поволокли в Карабах или, возможно, с рук на руки передали родне где-то подальше от Кукуева, а родственники спрятали Ишхана в Шуше или Степанакерте на долгие годы. Если бы вы не замочили вашего компаньона Елисеева, разве бы вы так поступили со своим приемышем?

– Я