Занавес памяти - Татьяна Юрьевна Степанова

жаловаться теням ночным, мол, прежний друг закадычный – подлец и вор, желает меня разорить, пустить по миру… Уехал рыбачить к дому ведьмы, а сам небось уже отправил по электронке письма и формы договора покупателям нашего бизнеса, планирует, вернувшись с Кручи, обобрать меня… Подставить… Уничтожить…

Тигран вновь умолк. Желтый круг от включенной настольной лампы падал на стену у дивана в сумраке закрытых рольставнями окон.

– У Ишхана в тот момент в голове все перепуталось: мои необдуманные жалобы на Гену, его детский ужасный опыт убийства… Он решил избавить и меня от врага, – продолжил тихо Тигран. – Улизнул на велосипеде из дома на рассвете. Тайком. Я его хватился. Мне стало тревожно. Я даже… пошел в его комнату наверху и обыскал сумки, постель. Никакого пистолета с глушителем я, естественно, не нашел. Но места себе не находил, словно предчувствовал. Не в полицию же было мне звонить! Ишхан приполз домой на закате, весь в крови. С рваной раной на лице, залепленной лопухом, и с исполосованными руками. Все дальнейшее я знаю лишь с его слов. Пистолет оказался у него за поясом штанов. Я его изъял, рассмотрел: самодельный глушитель разорвало, а ствол заклинило. Я ему обработал раны. Сам перебинтовал его лицо и руки. Он мне в истерике от боли и страха рассказал жуткие, невероятные вещи! Он добрался на велосипеде до Кручи утром, он знал туда дорогу: все пацаны кукуевские рассказывают страшилки о доме ведьмы. Сообщил: по пути его чуть не сбил чей-то внедорожник, но он спасся, свернув в лес. За забором увидел машину Гены Елисеева, но сам дом казался мертвым, необитаемым, темным. Ишхан легко открыл калитку и проскользнул на участок, спустился по лестнице к лодочному сараю – вдруг враг уплыл рыбачить, но резиновая лодка и катер оказались на месте.

«Все произошло уже после поездки отца и сына в затон у карьера, – подумала Катя. – Елисеевы уже вернулись после ночи у костра… Внедорожник Восьмибратова Ишхан, оказывается, не узнал. Поэтому Тигран и не вычислил опасного свидетеля. А фермер приберегал козыри против него на случай осложнений с продажей ему ферм. Но их не случилось. Тигран отдал ему ферму за приемлемую цену. И Восьмибратов надолго сохранил важные факты в тайне».

– Когда Ишхан поднялся наверх от лодочного сарая и приблизился к дому, дверь внезапно слегка приоткрылась и на крыльцо вывалился Гена… абсолютно пьяный. За его спиной мелькнул Серафим. Гена, по словам Ишхана, прямо с крыльца начал мочиться… ему приспичило. А мой воспитанник… он выхватил ствол и выстрелил в Гену. Попал бы непременно, стрелял-то он с десяти шагов, но пьяный Гена в тот самый миг грохнулся с крыльца, не удержав равновесия. Чудо его спасло. Пьяницам всегда везет. Он даже не заметил Ишхана спьяну, представляете, барахтаясь на траве? И естественно, не услыхал выстрела из-за глушителя. Но Ишхана с пистолетом в руках увидел Серафим. Я не знаю, что стряслось с сыном Гены до появления Ишхана на Круче… но, по словам Ишхана, вид у Серафима был просто безумный. Он напомнил Ишхану волчонка… нет, почти зомби из фильма: волосы всклокочены, а глаза… дикие! Заорав, он спрыгнул с крыльца, нагнулся, выхватил из травы две пустые водочные бутылки и словно с палицами бросился на Ишхана. Тот повернул к калитке, выскочил с участка к своему велосипеду. Обернулся и… вновь выстрелил. Уже в Серафима. Но глушитель разорвало. Он опять промахнулся. А Серафим грохнул бутылками по столбу калитки, отбил оба горлышка и накинулся на Ишхана. Он его полоснул одновременно по лицу и по руке. Ишхан, защищаясь, попытался схватиться за осколок, но глубоко поранил о стекло ладонь, его кровь, хлынувшая из ран, обагрила траву у калитки. А Серафим налетел на него, вцепился… отчаянный, неадекватный, агрессивный до крайности – и вновь ударил горлышком бутылки в лицо, метил в глаза, пытаясь ослепить его… лишить зрения! Я, слушая Ишхана, не мог даже поверить, что наш ангелок Серафим, обожавший задачки по математике, способен на подобное. Но он ведь защищал своего отца от убийцы с пистолетом! И потом, он же цыган, полукровка… Цыганская кровь… цыганская горячка… Они в таборах жестко решают свои дела. Или же он просто был абсолютно не в себе в тот момент, но причины его безумия для меня темны…

Тигран умолк. Сказанное давалось ему нелегко. Он весь взмок. Массировал ладонью сердце сквозь одежду.

– Ишхан тогда вырвался от Серафима, перемазав его в своей крови, и в ужасе бросился наутек в лес. А Серафим ринулся следом за ним. Он гнал его, словно волчонок оленя по чаще – все дальше, дальше… Они кружили по лесу долго. Ишхан признался мне: ему порой казалось, его маленький враг с острыми стеклами-кинжалами отстал, но нет, он вновь и вновь видел его мстительный пугающий силуэт в кустах… Серафим преследовал его безжалостно. Он жаждал Ишхана зарезать, прикончить в чаще… Ишхан пытался и в лесу его подстрелить, но ствол заклинило. Лишь через несколько часов Серафим отстал, видно, заблудился сам в дебрях. А Ишхану повезло: он, чужой в здешних местах, внезапно выбрался на картофельное поле, на проселок. И полями добрался до Птичьего мыса, до моего дома. Окровавленный, напуганный до икоты, сгорающий от стыда за не доведенное до конца убийство Гены и трусливое бегство от младшего Серафима. Как бы вы поступили на моем месте? – Тигран обратился к Гектору. – Обратились бы в полицию? Я – нет. Я его выслушал, наложил ему повязки. И начал названивать друзьям и родственникам из армянской и карабахской диаспор, и на фабрику, партнерам – поставщикам, заказчикам: мне срочно потребовался краткосрочный отпуск для устройства наших с Ишханом дел. А на следующий день в Кукуеве грянула весть: почти одновременно местная шпана наткнулась на Серафима на лесной просеке, он по-прежнему находился в невменяемом состоянии. А старая прощелыга Улита в доме ведьмы нашла полуобгорелый труп Гены с косой, вонзенной ему в челюсть. Но я клянусь вам теперь сам: ни я, ни Ишхан не имеем отношения к его убийству! Когда Ишхан умчался с Кручи, спасаясь от Серафима, Гена был жив и здоров, но мертвецки пьян. Он даже не пришел сыну на помощь! Не разнял их, дерущихся у калитки!

– Ребенок-солдат со стволом с глушителем. – Гектор глядел на Тиграна в упор. – Они всегда на востоке убивают по указке взрослых.

– Но я не посылал Ишхана с его самопалом заваливать моего школьного друга! – воскликнул Тигран. – Он помчался на Кручу тогда по своей воле. Это был целиком его