Опаловая змея - Фергюс Хьюм

«Мельницы Господни мелют медленно, но неумолимо»[6].

Глава III

Детектив Даукер

Даукер был высоким, худощавым, ничем не примечательным человеком с редкими бесцветными волосами и водянисто-голубыми глазами, а несколько крупноватый рот, опущенный в уголках, выдавал в нем меланхоличную натуру. Он носил серую одежду, всегда немного помятую, и большие сапоги на толстой подошве, выбранные скорее для пользы, чем для красоты. Его головной убор представлял собой мягкую шляпу неопределенного цвета, надвинутую на глаза, из‐под которой уныло свисали редкие волосы. На самом деле когда‐то он выглядел многообещающе, но так и не достиг той стадии, когда его облик можно было бы назвать привлекательным. Его борода – то есть несколько пучков растрепанных волос, казалось, просто посаженных на его лице – словно вообще не росла. Он никогда не улыбался и часто вздыхал, так что как его внешность, так и манеры отнюдь не настраивали на веселые мысли.

Однако, несмотря на невзрачную наружность, в Лондоне не было более умного человека, и каждый, даже самый ловкий преступник предпочел бы, чтобы за ним охотился любой другой сыщик, только не этот, казалось бы, неуклюжий ловец воров. Внешнее благородство человека не всегда является показателем его ума, и пуританская физиономия мистера Даукера служила очень полезной маскировкой, скрывающей остроту и блеск его интеллекта. В результате, так как «Загадка Пикадилли» выглядела слишком трудной для разрешения, она была передана в руки мистера Дж. Даукера, и все это дело целиком перешло к нему. Даукер был доволен этим признанием его ума и одобрительно вздохнул, быстро просматривая все улики, попавшие в поле зрения полиции.

В первую очередь необходимо было бы выяснить имя покойной, а затем, поняв образ ее жизни, определить мотив преступления, который, в свою очередь, мог бы указать на злоумышленника. На одежде не имелось никаких пометок, но, осмотрев шляпку, Даукер обнаружил, что она была куплена в лавке г-жи де Вульф Рене на Риджент-стрит; поэтому, завернув шляпку в бумагу, он приступил к установлению личности этой дамы как к первому шагу в цепи доказательств, которую он надеялся завершить обнаружением убийцы.

Заведение мадам Рене слыло одним из самых шикарных в Лондоне и было хорошо известно женщинам, привыкшим платить непомерные суммы за товары, которые продавались гораздо дешевле в другом месте, но без ярлычка от мадам Рене. Остаться же без одобрения мадам Рене означало иметь репутацию немодной, отставшей от жизни особы. И поскольку торговая марка Рене была столь незаменима, дамы никогда не отваживались пойти за покупками куда‐нибудь еще, даже если это было возможно, и дело г-жи Рене весьма процветало.

Даукер вошел в лавку и спросил, может ли он видеть г-жу Рене, к которой его тотчас же провели, ибо сыщика там хорошо знали, так как мадам часто нанимала его для деликатных поручений, главным образом касающихся знатных дам и бриллиантов.

Сама мадам была невысокой и полной, с чисто английским лицом, и хотя родилась в Лондоне, взяла себе французское имя для успеха в торговле. Голос у нее отличался резкостью и пронзительностью, а черные глаза смотрели смело и пристально – образец настоящей деловой женщины, знавшей цену деньгам и времени.

– Итак, мистер Даукер, – сказала мадам, когда детектив занял свое место в ее кабинете, закрыв за собой дверь, – что на этот раз случилось? Я как раз собиралась послать за вами.

– Почему? – со вздохом спросил Даукер. – Опять неприятности?

– Да. Леди Бэлскомб сбежала с лордом Каллистоном, заняв у меня большую сумму, так что я хочу знать, есть ли у меня шансы вернуть деньги.

– Залог под них есть? – осведомился детектив.

– О да, я не такая дура, чтобы одалживать дамам деньги без обеспечения, – сказала мадам с пронзительным смехом. – У меня есть бриллиантовое колье, но, по‐моему, оно принадлежит сэру Руперту Бэлскомбу – часть его фамильных драгоценностей.

– Я думаю, это было очень мудро с вашей стороны.

– Гм! – фыркнула дама, нахмурившись. – Не знаю. С одной стороны, он может заплатить мне деньги и выкупить ожерелье, с другой – может устроить скандал, а я не хочу, чтобы мои дела таким образом стали достоянием общественности. На меня обрушилась бы целая армия мужей – ох уж эти мужчины! Сами они ходят к евреям за деньгами, а когда их жены берут взаймы у модисток, так они сразу поднимают шум.

– Почему вам бы не продать ожерелье?

– Это я и собираюсь сделать, как только получу весточку от леди Бэлскомб. Полагаю, она разведется и выйдет замуж за Каллистона – совершенная глупость, потому что он негодяй, – а потом захочет спокойно выкупить ожерелье. Но я не знаю, куда ей написать. Куда они делись?

– Я слышал, что уплыли на яхте к Азорским островам, – ответил Даукер, который знал все слухи. – Они снова появятся, я не сомневаюсь, – тогда вы сможете увидеть ее.

– Какая же она дура, что отказалась от такого прочного положения! – поморщилась мадам, которая смотрела на все это с чисто мирской точки зрения. – Она была никем, когда сэр Руперт взял ее замуж и дал ей все – она же транжирила его деньги направо и налево. Потом они поссорились, и в результате она ушла с Каллистоном – человеком, который слывет самым большим негодяем в городе.

– Да, я знаю, у него есть подружка в Сент-Джонс-Вуде, – сказал Даукер: он всегда говорил откровенно, без обиняков с этой женщиной, которая знала про дно жизни столько же, сколько и он.

– Да, я слышала – сама никогда не видела его любовницы, но слышала, – что она красивая женщина, но когда она узнает подробности его последней выходки, будет скандал, а ведь рано или поздно ему надоест леди Бэлскомб и он вернется в Сент-Джонс-Вуд, как всегда.

– Ну что ж, все закончится, как обычно, – протянул сыщик со вздохом, – публичным скандалом и разводом; но я хочу поговорить с вами вот о чем, – и, вынув шляпку из свертка, он положил ее перед мадам. Шляпка выглядела довольно эффектно – черная соломенная, с коричневым и синим бархатом, скрученными вместе и перехваченными с одной стороны тонким серебряным полумесяцем.

– Да, это моя, – сказала мадам, взглянув на него. – По-моему, отличная вещь, не правда ли? Что вы хотите знать?

– Имя человека, которому вы ее продали.

– Хм! Довольно трудный вопрос, чтобы так сразу ответить – кто‐то мог купить ее и забрать с собой, но если оставили адрес, то сейчас узнаю.

Она коснулась колокольчика, и появилась девушка.

– Пришлите ко мне мисс Брейл. Она бесценна, – пояснила мадам Даукеру,