Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 2 - Татьяна Юрьевна Степанова

В памяти ее остались зияющие ворота и серебристый внедорожник с распахнутой дверью со стороны водителя.

Сполохи полицейских мигалок.

Нескончаемая песня сирен, как и возле дома покойной Нины Кацо.

Но здесь все по-другому.

В этом городе жить нельзяяяяяяя…

Катя смотрела на мертвого Дмитрия Ларионова. И видела его живым.

Как они шли рядом… как звякал его велосипед… как он улыбался, пародируя принца Гамлета…

На мне играть нельзяяяяяяяя…

Как он мальчишески надменно поднимал брови – так похожий на молодого Смоктуновского в роли Ильи из «Девяти дней одного года».

Мертвый, мертвый Илья…

В этом городе жить нельзяяяяя…

Зачем я сюда приехала???

Только что были в морге… вся эта мертвая вонь…

А сейчас тело в машине, залитой кровью…

Эринии – насельницы ЭРЕБа, гонящие преступников и убийц…

Эринии плачут от бессилия…

– В вашем городе жить нельзя!!!

Катя и сама не поняла, как это вырвалось у нее – истерически громко.

– Тогда собирай манатки и вали.

Алла Мухина смотрела на труп в машине. Полицейские авто подогнали к самым воротам, и они светили фарами на место убийства – ярко и беспощадно.

На скулах Мухиной играли желваки, как у мужчины. Она стиснула зубы и подняла руку.

Кате показалось, что она вот-вот влепит ей пощечину за истерику. Но Мухина положила ей руку на плечо. Крепко сжала.

– Мы здесь. Это наша работа. Не время себя казнить.

Она прочла мысли Кати как ясновидящая. Катя в этот момент думала лишь о том, что это она, она не смогла уберечь этого парня… будущего отца… маменькиного сынка… Умницу и насмешника от…

Старые друзья…

С чем же мы имеем дело? С какой злобой?

– Два удара по голове, – сказал Мухиной эксперт-криминалист. – Левый висок раздроблен. Этот удар уже был смертельным. Но ему нанесли и второй удар, по затылку. Отсюда столько крови в салоне и на лобовом стекле. Использован тяжелый предмет продолговатой формы. Но орудия преступления на месте мы не нашли.

– Как и при убийстве Нины Кацо, – заметила Мухина. – Садовый инвентарь я в расчет не беру. И тот же почерк: сильный удар по голове. С жертвами серии – никакого сходства. Жертва – мужчина. Кто его обнаружил?

– Жена, – ответил один из оперативников. – Она в шоке. В доме сейчас. С ней Протасов. Но она пока даже говорить не может.

– Это она вызвала полицию?

– Она кричала, когда увидела его в машине. Крики услышали соседи. Вон из того дома, – оперативник указал куда-то в темноту, где далеко светились окна особняка. – Дом, что рядом, давно выставлен на продажу. В другие дома владельцы приезжают из Москвы редко. Соседи, которые прибежали на ее крики, это академик Зубов и его жена. Их сейчас опрашивают.

Он снова указал в темноту – в свете фар Катя увидела возле патрульной машины супружескую пару: пожилой мужчина глубоко за шестьдесят и женщина намного его моложе, одетые по-дачному просто. Женщина отчаянно жестикулировала, но говорила тихо. Мужчина потрясенно молчал. Фамилия Зубов всплыла в Катиной памяти, и она вспомнила: когда они увидели жену Дмитрия Ларионова впервые, она приехала к музею на квадроцикле и сказала, что ей его одолжили соседи Зубовы, потому что в ее положении уже нельзя гонять на велосипеде.

Добрые интеллигентные соседи…

Академическая среда…

– Что с уликами? – спросила Мухина.

– Есть над чем поработать, достаточно, – сказал эксперт-криминалист. – Ждем коллег из Дубны.

Катя смотрела на Дмитрия Ларионова. Он привалился грудью к рулю. Его голова была склонена набок. Разбитый висок в крови. На лице застыла гримаса боли и…

Что-то еще было там…

Длинные светлые ресницы закрытых глаз…

Эксперт-криминалист остался возле машины. Алла Мухина пошла в дом, Катя за ней.

На первом этаже ярко полыхал свет – горели все лампы. На диване у двери сидел молодой оперативник – растерянный, расстроенный. Василиса Ларионова, скорчившись в углу другого дивана, глухо рыдала.

Мухина пошла прямо к ней, села рядом и крепко обняла за плечи.

– Ну, ну… тихо… тихо… не надо… Василиса, девочка моя…

– Тетя Алла!

Василиса повернула к ним зареванное распухшее лицо и, словно покинутый детеныш, обвила шею Мухиной руками. Она плакала навзрыд. Мухина гладила ее по спине, крепко прижимая к себе, как мать прижимает дочь.

– Вы же сказали, что поймали его! – рыдала Василиса. – Как же так?!

– Тот, кого мы поймали, в больнице, при смерти. Это не он. Василиса, помоги нам.

Василиса плакала. Она затрясла головой – спрашивайте.

– Расскажи, как все произошло.

– Я дома… я Диму ждала…

– Вы разговаривали по телефону?

– Да, как обычно. Днем и потом где-то часов в шесть.

– Он в лаборатории до вечера задержался?

– Нет… они там… Тетя Алла, их лабораторию закрывают. Он вчера мне сказал. Он никакой был просто. В отчаянии. Вот здесь, на диване, он плакал вчера так же, как плачу сейчас я.

– Но когда он тебе звонил в последний раз, он был в лаборатории, на базе? Или еще где-то?

– Нет, на базе, – Василиса всхлипнула. – Там же нельзя все вот так сразу бросить. Там столько всего… Четыре года… Этот проект еще мать его начинала, и он продолжил.

– Значит, все же он задержался на работе?

– Я не знаю… Он сказал, что заедет в «Радужный мост».

– В ваш отель?

– Он хотел встретиться там с Ваней.

– Водопьяновым? Они встретились?

– Я не знаю, тетя Алла. Я его ждала. Приготовила ужин. Потом у меня голова закружилась. У меня сейчас так бывает постоянно. Токсикоза вроде нет, но… Порой чувствую себя хреново. Я поднялась наверх, прилегла. Я уснула! Может, он звонил мне еще раз?

Василиса встрепенулась, озираясь в поисках мобильного.

– Тихо, тихо, успокойся, мы проверим. – Мухина не выпускала ее из объятий. – Так что было дальше?

– Меня что-то разбудило. Собака выла.

– У соседей?

– Соседи в разъездах. Нет, где-то далеко. Я встала – в общем-то, и было не так поздно. Дима обычно в это время как раз и приезжает. Я выглянула в окно детской и увидела нашу машину и открытые ворота. Я обрадовалась. Но он не выходил. И когда я постучала по стеклу… Не знаю, мне вдруг стало тревожно. Я побежала вниз, вышла во двор, а там… а он… Димка… Димочка…

Василиса снова заплакала. Плачь ее сейчас был тоненьким, похожим на вой.

Мухина указала Кате на что-то глазами. Та обернулась. На стене гостиной – пульт-дисплей. И рядом горит алый огонек.

Домовая сигнализация?

– У вас сигнализация в доме сработала? – хрипло спросила Катя.

– Что?

– Огонек горит