Исправительный дом - Никки Френч

– Чистосердечное признание…

Лицо Сэма помрачнело.

– Но если ты больше никогда никому не причинишь зла, я никуда не отнесу его.

– Это ты о каком зле?

– Да не знаю. Но если ты сделаешь что-нибудь плохое, я направлю бумагу в полицию.

– Ты что, шантажируешь меня? – обиженным тоном спросил Сэм.

Табита засмеялась. У нее заболело в затылке, щипало глаза, и вообще было неприятно, но она все равно не могла остановиться в течение нескольких минут.

– Ты убил человека, – наконец, сказала она. – Возможно, он был мерзавцем, но ты все равно убил. И ты же собирался сгноить меня в тюрьме. А это, – она помахала у него бумагой перед носом, – гарантия того, что больше ты не причинишь вреда.

– Да я вообще не такой.

– Все «не такие», пока не становятся «такими».

Она протянула ему ручку и стала смотреть, как медленно ползет его палец по строчкам. Затем Сэм положил бумагу перед собой и вытер лоб тыльной стороной ладони. После чего поставил свою подпись.

Уходя, Табита ни разу не оглянулась, хотя чувствовала на своей спине взгляд Сэма.

На берегу, когда солнце уже почти скрылось за горизонтом, начался прилив, и небольшие волны лизали подошвы ее сапог, Табита достала лист и прочла все, что там было написано. Затем разорвала его на мелкие клочки и бросила в воду. Они медленно поплыли по темной поверхности среди водорослей и скоро исчезли совсем.

– Домой, – сказала Табита сама себе, хотя это слово не имело для нее особого значения.

Глава 76

Табита снова вернулась в Окхэм. Этого требовало неотложное дело: она выставила свой дом на продажу. Процессом руководил агент, который организовал уборку дома и территории, а также показывал потенциальным покупателям окрестности. Он был весьма воодушевлен вверенным ему имуществом.

– В нескольких минутах от моря! Идеально! – сказал он Табите. – У вас есть какие-нибудь предпочтения?

– Какие еще предпочтения?

Агент объяснил ей, что некоторые владельцы предпочитают продавать дома местным жителям, даже если это может повлечь некоторые убытки, что связано с поддержкой местных общин.

– Нет у меня никаких предпочтений, – сказала Табита.

Через несколько дней она приняла предложение по полной запрашиваемой цене. Кроме имени, она ничего не знала о покупателе, да ей, в общем, было все равно.

Однако в доме все еще оставались ее вещи, одежда и мебель. И как-то утром в самом начале октября Табита в арендованном фургоне отправилась в деревню. Микаэла согласилась поехать с ней, хотя Табита сказала, что это будет довольно скучным путешествием.

– Ты шутишь? – реагировала Микаэла.

Был вторник. Около семи утра подруги въехали в деревню. Вокруг ни души. Табите казалось, что она возвращается из страны мертвых – призрак, которого никто не видит. Она затормозила около своего дома.

– Никто даже не узнает, что мы были здесь, – сказала она. – Кроме камеры видеонаблюдения.

С этими словами она открыла дверь и впустила Микаэлу. Внутри дома пахло запустением.

– Чаю хочешь?

– Ну. А молоко у тебя есть? – спросила Микаэла.

– Да у меня и чая-то нет, – покачала головой Табита.

Она порылась в карманах и извлекла пятифунтовую купюру.

– Я не хочу светить там свою физиономию. Может, ты сходишь? Купи чаю, молока, ну и печенья, если хочешь.

Пока Микаэла ходила в магазин, Табита осмотрелась. Да, вероятно, всю эту рухлядь надо было выбросить на помойку.

Она развернула мусорный мешок, чтобы сложить в него кружки, битые тарелки и то, что уже не могло называться посудой. Более или менее целые тарелки она упаковала в картонную коробку.

Табита поставила чайник. Тот закипел, как раз когда из магазина вернулась Микаэла с чайными пакетиками, молоком и пачкой шоколадного печенья.

– Продавщица оказалась немного подозрительной, – сообщила она. – Спросила, что мне нужно в Окхэме. Я сказала, что была здесь с тобой, и это вызвало повышенный интерес.

– А, Терри, – кивнула Табита.

Подруги прошлись по дому с чашками в руках и после осмотра решили, что диван, кухонный стол и кровати брать с собой не стоит.

– А некоторые так вообще даже лампочки забирают, – сказала Микаэла.

Табита еще раз огляделась.

– Ты знаешь, – сказала она, – я до сих пор просыпаюсь по ночам, и мне кажется, что я снова в камере. Аж кричать хочется.

– Ага, понимаю. А теперь подумай о тех, кто сидит десятками лет.

– Да вообще смерть!

– А что стало с той девчонкой, которую к тебе после меня подселили?

– С Даной?

Табита отвернулась и посмотрела на серую воду за окном. Перед ее мысленным взором тут же предстало печальное лицо бывшей соседки и послышался прерывистый голос девушки, когда та сидела подле нее и с трудом, по буквам выговаривала слова.

– Не знаю, что с ней. Я как-то написала ей, но она так и не ответила. Ее вроде должны были выпустить через несколько недель после суда. Ума не приложу, как ее отыскать.

– Может быть, она сама не хочет, чтобы ее разыскивали? Некоторые вещи стоит просто отпустить.

– Мне так легко не удается.

В итоге от многого решили просто отказаться. Половина одежды Табиты оказалась в мусорных мешках. Захватили полотенца и пару ковриков. Из мебели Табита решила забрать четыре кухонных стула, верстак и корягу, некогда выловленную у берега, из которой можно было чего-нибудь вырезать.

Когда основной фронт работ был выполнен, утро еще не успело закончиться.

– Да, напрасно ты заказывала целый фургон, – сказала Микаэла.

И тут Табите пришла одна мысль. Она залезла в заднюю часть автомобиля и вынула полотенце и купальник:

– Идем купаться!

– Нет, купаться идешь ты! – отвечала Микаэла.

Внизу, на пляже, Табита стащила с себя одежду и натянула купальник. Но на тюремных хлебах она так похудела, что тот болтался на ней, как на вешалке.

– Да ну на хрен! – вспылила Табита, сорвала болтающееся тряпье и нагишом бросилась в море.

Море приняло ее в свои стылые стальные объятья. Плыть было тяжело, и Табите пришлось преодолеть накатывавшие на берег волны, чтобы выбраться на простор, подальше от берега. Она почувствовала себя существом, рожденным в новой стихии, и нырнула. Здесь было так спокойно, тихо, темно и хорошо, что Табите захотелось остаться в этой юдоли навечно, вдохнув воду вместо воздуха. Она слышала, будто это самый легкий способ – достаточно всего лишь одного вдоха.

Но она не могла, не хотела так. Совсем. Вырвавшись на свет, Табита, отплевываясь, повернула к берегу, и увидела стоявшую рядом с Микаэлой фигуру, которую никак не могла узнать. Едва лишь Табита подплыла к берегу, как ее подхватила мощная волна, перевернула и