Клан - Кармен Мола

– Вы уверены, что готовы остаться с ним наедине? – спросила Кира.

– Он привязан и не представляет никакой угрозы. Анестезиолог сейчас его усыпит. Согласно протоколу, в операционной могут находиться только те, чье присутствие абсолютно необходимо. Операция сложная, и всегда существует риск инфицирования.

Марвин узнал голос врача, который заходил к нему в гостиничный номер. Он тогда представился доктором Ипполито Сампером. Наверное, он должен был делать трансплантацию. Марвин пожалел, что не понимает ни слова.

Убежденная доводами хирурга, Кира ушла. Марвин услышал ее удаляющиеся шаги, затем щелкнула дверь. Мысль о том, что этой женщины больше нет рядом, принесла ему некоторое облегчение.

– У него бешеный пульс, – сказал Сампер.

– Наркоз уже должен подействовать, но он все еще в сознании, – удивился анестезиолог.

– Может, добавим?

– Если только самую малость. Иначе будет перебор. Сейчас добавлю, но совсем чуть-чуть.

Анестезиолог приготовил дополнительную дозу наркоза. Марвин всеми силами пытался сохранить контроль над телом. Когда-то он употреблял героин, шел в бой в состоянии наркотического опьянения, но его организм был намного выносливее других. Многие мальчишки-солдаты не выжили в той войне. Он видел, как они гибли от передозировок кокаина или лезли под пули, словно потерявшие чувство реальности зомби. Нет, он никогда не был таким и понимал, что сможет выжить только в том случае, если избежит зависимости. Марвин надеялся на это, а еще на то, что кровь матери защитит его и сделает неуязвимым. Сейчас он изо всех сил боролся с действием наркоза. Загнув язык под нёбо, он попытался вызвать рвоту. Со второй попытки ему это удалось, и врачи запаниковали.

– Срочно поверните его на бок! – закричал анестезиолог.

Выхода не было, и медсестре велели отвязать ему руку. Никто не сомневался, что рвоту вызвала передозировка наркоза или аллергическая реакция. Не зная точной причины, они понимали, что не могут потерять бесценного донора.

Дальнейшие действия развивались стремительно. Как только Марвину освободили руку, он выдернул из вены катетер и воткнул его анестезиологу в шею. Медсестра вскрикнула и выбежала из операционной. Ипполито Сампер в страхе отпрянул.

– На помощь!

Марвин высвободил вторую руку. Он как раз успел перерезать скальпелем путы на ногах, когда в кабинет вбежала Кира. Он бросился на нее молниеносно, как научился на войне, воткнул скальпель ей между ребер и несколько раз провернул, стараясь проникнуть как можно глубже, как можно сильнее изорвать легкое. Кира упала и забилась в судорогах, захлебываясь кровью. Марвин выдернул скальпель и повернулся к Самперу.

– Телефон!

– Ты не сможешь отсюда выйти.

Марвин снова воткнул скальпель в тело наемницы, немного повозился, вскрыл ее грудную клетку и погрузил пальцы в рану. Имея большой опыт подобных манипуляций, он ловко извлек сердце умершей и сунул его под нос хирургу.

– Хочешь сдохнуть так же? – спросил он парализованного ужасом врача.

И вцепился в сердце зубами. Ошметки мышц повисли у него на губах, кровь потекла по подбородку и закапала на грудь. Дрожащей рукой Сампер достал из кармана мобильный телефон.

– Пароль…

Когда Сампер отдал ему разблокированный мобильный, Марвин набрал номер, который был записан у него на предплечье, и передал на него свою геопозицию.

Кто-то бежал по коридору. Шаги раздавались все ближе. Марвин начинал терять сознание. В глазах темнело, голова шла кругом… Наркоз продолжал действовать. Если бы он смог еще хотя бы несколько секунд не терять контроль над телом! Обернувшись к двери, Марвин разглядел лишь тени на пороге. Они что-то говорили, но он не понимал ни слова. Он упал, как падали на его глазах другие дети-солдаты.

Глава 62

Публика в четвертом ритуальном зале на кольцевой дороге М-30 собралась довольно разношерстная. Здесь были знавшие Марьяхо с детства жители района Деэса-де-ла-Вилья, были две утешавшие друг друга одноклассницы, были полицейские из разных департаментов, с которыми ей приходилось работать в течение долгих лет службы. Атлетического вида оперативники бродили между рассеянными кабинетными работниками-программистами, похожими на саму Марьяхо. Пришли проститься со своей преподавательницей несколько иммигрантов из Марокко, Черной Африки и Латинской Америки. Очень немногие знали, что Марьяхо каждую неделю тратила по два часа личного времени на обучение информатике людей, недавно оказавшихся в Испании, знакомила их с компьютерными технологиями и электронными системами документооборота. В зале можно было видеть и стайку совсем зеленых юнцов из тех, что легко могли бы оставить у дверей ритуального зала скейтборды. Их внешность в точности соответствовала шаблону, над которым всегда потешалась Марьяхо: пучок на макушке, разрисованные племенной татуировкой руки, сползающие мешковатые штаны. Несмотря на разницу в возрасте, эти мальчишки-хакеры считали ее своей. Элена заметила в толпе Арица и Алисию. Отойдя в сторону, парень упирался лбом в стекло, за которым стоял закрытый гроб с телом Марьяхо. Восстановить ее лицо, придать ему выражение покоя оказалось невозможным делом.

– Алисия, спасибо, что пришли, – обратилась к его матери Элена.

– Я не хотела ехать, боялась, но Ариц настоял. Отсюда мы сразу вернемся в деревню… и, наверное, все-таки воспользуемся советом Марьяхо и переедем в Португалию. Недавно мы обедали в Элваше, по ту сторону границы. Мне там очень понравилось, да и Ариц, кажется, остался доволен. Их бакаляу и паштель-де-ната пришлись ему по вкусу.

– Тогда – вперед! Главное, чтобы вы были счастливы и чувствовали себя в безопасности. Как поживает Ариц?

– Хорошо. Суд отложили, и есть вероятность, что прокуратура снимет с него все обвинения. Я очень надеюсь, что его обширные знания помогут ему наконец найти нормальную работу. А вам удалось поймать того типа, который прятался в Порту?

– Удалось. Теперь мы надеемся перевезти его в Испанию, где он ответит за все, что натворил.

Элена не хотела признаваться Алисии, что их победа была ущербной. Гальвеса наверняка осудят, но ничто не заставит его заговорить, и личность Аркади Ортиса так и останется тайной.

Двоюродная сестра Марьяхо оказалась довольно неприятной пожилой особой, которой явно было здесь не по себе. Она не пыталась ни с кем заговорить, даже не здоровалась. Когда к ней подошла Элена, брюзгливая сеньора выплеснула на нее все накопившееся недовольство:

– Вы Элена Бланко? Не понимаю, почему не вам предложили все это организовать? Ведь мне пришлось тащиться сюда аж с Канарских островов!

– Я тоже в недоумении.

– И прах ее забирать я не буду. Хотите – забирайте сами. Мне сказали, что его можно получить завтра утром, в десять часов. Пожелания Марии-Хосе насчет того, как им распорядиться, мне неизвестны.

– Не беспокойтесь, я этим займусь.

– Очень вам благодарна. Пойду в бар, потому что это просто жуть. – Она обвела рукой собравшихся. –