Цепная реакция - Дмитрий Николаевич Поляков-Катин

приписки Киль и взяла курс на норвежский Кристиансанн. Вообще, U-234 проектировалась как подводный минный заградитель, но впоследствии, учитывая размеры лодок типа ХВ, командование предпочло использовать ее в качестве перевозчика. Это был мощный зверь: длина 89 метров, ширина — 9,2, способность погружаться на глубину до 200 метров, дальность хода со скоростью 10 узлов — 18 тысяч морских миль, а также 30 шахтных стволов, в которых размещались до 66 тяжелых якорных магнитных мин SMA, два 20-миллиметровых зенитных орудия на борту и одно — 37-миллиметровое. Открыв люки шахт, U-234 была способна устанавливать мины на глубинах до 600 мет- ров.

В проливе Каттегат произошло нелепое столкновение U-234 с другой подлодкой из состава кригсмарине, идущей в Германию, в результате которого пострадал легкий корпус, а из резервуара просочилось топливо. Несмотря на господство в воздухе авиации союзников, U-234 под покровом ночи, используя шведские территориальные воды, благополучно добралась до порта в Хортене, но там вынуждена была встать на ремонт.

Командир корабля — капитан-лейтенант Иоганн-Генрих Фелер — не был похож на морского волка. Скорее худой, чем изящный, маленького роста, узкоплечий, но в его лице присутствовало такое стальное мужество, что никто не посмел бы посмотреть на него косо. В отличие от многих других командиров подлодок, он никогда не позволял себе появляться невыбритым, растрепанным, воняющим по́том. Накануне похода Фелера вызвали в рейхсканцелярию, где его намеревался принять сам Гитлер. В отутюженной до блеска синей униформе кригсмарине с Железным крестом 1-го класса и Немецким крестом в золоте на кителе, капитан-лейтенант спустился в фюрербункер, где его по узким коридорам провели на второй уровень и оста- вили в пустой комнате, больше похожей на тюремный бокс, чем на апартамент высшего руководителя. Не зная, чем себя занять, Фелер прошелся взад-вперед и замер в напряженной позе. Наконец, дверь открылась и в комнату вошел среднего роста, невзрачного вида, коренастый человек в светло-зеленом мундире с малиновыми петлицами рейхсляйтера. Фелер выбросил руку в нацистском приветствии.

—Сядьте, капитан, — сказал Борман, окинув Фелера хмурым взглядом. — Говорить мы с вами не будем. Ваша миссия слишком важна для Германии, чтобы приукрашивать ее лишними словами. Зная вашу честность и верность воинскому долгу, я пригласил вас сюда, чтобы передать приказ фюрера, как говорится, при личном контакте.

Борман сел возле Фелера и твердо посмотрел ему в глаза.

—Вам предстоит долгий и сложный поход, капитан. Сей- час ваша подлодка в Киле. Там вы примите на борт пассажиров и часть груза. Из Киля лодка отправится в Норвегию, где будет произведена дозагрузка. Далее из Норвегии по заданному маршруту, с которым вас ознакомят в Киле, вы направите ваше судно в Японию, порт назначения Кобе. С вами поплывут японские специалисты, они знают, кому передать груз и пассажиров. Желательно после выполнения задания вернуться в рейх.

Борман замолк. Фелер неуверенно кивнул, показывая, что все понимает.

—Руководство ходом операции поручено обергруппенфюреру Каммлеру, — устало продолжил Борман. — Вы встретитесь с ним в Киле и в дальнейшем будете неукоснительно выполнять его приказания. Уяснили, капитан?

—Так точно.

—И помните: ваша миссия имеет высшую степень секретности. Поэтому полномочия, которыми вы наделяетесь, дают вам право принимать самые жесткие решения, обеспечивающие безоговорочное выполнение личного приказа фюрера. Ваша власть на судне ничем не ограничена. Если понадобится, то можете быть не только судьей, но и карающей десницей… Не следуйте своей фамилии, — невесело пошутил он напоследок.

Прибыв в Киль, Фелер сразу воспользовался правом, предо- ставленным ему Борманом, и наотрез отказался принять на борт 27 пассажиров, сократив их число до 10, из-за чего на суше остались восемь членов экипажа, в основном состоявшего из 19-летних парней. Когда Каммлер потребовал объяснить его действия, Фелер без заминки отрезал, что, с учетом уже имеющегося на борту груза и тех объемов, которые предстоит принять в Норвегии, на подлодке не осталось места, к тому же большое количество пассажиров угрожает безопасности похода. Каммлер выслушал и холодно бросил: «Ладно».

Обергруппенфюрер Ганс Каммлер получил это задание непосредственно от Гитлера, который надеялся перенести, хотя бы отчасти, внимание союзников на дальневосточный театр военных действий. Внешне предстоящий рейс U-234 не выглядел необычным. Подобные вояжи осуществлялись регулярно на паритетных условиях: немцы поставляли в Японию оптику, электронику, оружие, военные технологии; японцы возвращали долг сырьем, например, редкоземельными металлами и каучуком, продовольствием, технологиями, золотом. Однако на сей раз значение перемещаемого груза многократно превосходило все, что когда-либо перевозилось по этому маршруту. Поэтому ничего удивительного не было в том, что, оторвавшись от хлопот по переводу своего спецштаба из Берлина в Баварию, Каммлер прибыл в Киль, чтобы досконально проконтролировать погрузку на U-234. Досконально было его любимым словом. Каммлер внимательно осмотрел лодку, а потом самолично, сверяясь со списками в своем блокноте, наблюдал, как в трюм заносят тонны свинца, ртути, оптического стекла, драгоценных металлов, а также два реактивных истребителя Ме-262 «Швальбе» в разобранном виде, планирующий «самолет-снаряд» Henschel Hs 293 с дистанционным управлением, демонтированные фрагменты реактивных двигателей «Юнкерс», массу технической документации по оптическим, судовым технологиям, ракетам, радарам и так далее. Прежде чем занести груз на борт, Каммлеру докладывали, что это та- кое, и он вычеркивал соответствующий пункт в своем списке. В отдельных случаях он заглядывал в ящики, чтобы убедиться в подлинности их содержимого.

Когда погрузка, казалось, была закончена, вооруженные автоматами солдаты из роты охраны СС выстроились спиной друг к другу, образовав живой коридор, по которому на причал с пришвартованной подлодкой проехало несколько тяжелых грузовиков «опель блитц» с тщательно закрытым брезентом грузом. Только Каммлер и трое сопровождавших его офицеров знали, что в кузовах среди боеприпасов для безоткатного оружия и систем управления огнем находятся 80 покрытых изнутри золотом цилиндрических контейнеров, содержащих 560,69 килограмма оксида урана — на 77 процентов обогащенного сырья для производства не менее двух атомных бомб.

Последние два месяца Каммлер спал три-четыре часа в сутки, в основном в машине, мотаясь между Берлином, Тюрингией, Саксонией и побережьем Балтики. Совещания проводились бесперебойно, в любое время дня и ночи, в любой точке рейха — в лаборатории, в здании министерства, в лесу, на трассе. Своих адъютантов Каммлер будил выстрелом из пистолета над ухом с последующим криком в другое, слышащее: «Дрыхнуть будешь по моему приказу!» Он высох, почернел, стал похож на тень. В прозрачных глазах его пылал огонь фанатизма, заставлявший людей беспрекословно следовать его указаниям. С самого Рождества Каммлер не видел своей жены Ютты и четверых малолетних детей. Он страдал без их тепла, не позволяя себе и другим малейшего