Маракуда - Владимир Шеменев

— Кириванхи… Кириванхи… Кириванхи.

Последним должен был стрелять Маракуда.

Юкка специально устроил испытание на тыквах и кабачках, так как знал, что у Маракуды существует табу[54] — все животные были его друзьями, и он не мог их обидеть. Маракуда натянул тетиву до самого уха и, не целясь, как учил его отец, разжал пальцы, поддаваясь лишь инстинкту. За секунду до того, как разжались пальцы, легкий удар под локоть левой руки сбил наводку — и стрела ушла за деревья.

Дружный смех на некоторое время заглушил грохот барабанов.

— Чичибе (Плохо). — Старик встал. Он видел, как Мава толкнул мальчика под локоть, но промолчал. «В конце концов», — подумал Юкка, — «через два года Маракуда должен будет пройти обряд инициации[55], стать воином и сможет выбрать себе жену, не из тех девчонок, что хихикают на краю поляны, из другого клана, может даже из другого племени, так завещали боги. Каким же он будет защитником для своей семьи, если не может постоять за себя?». — Плохо, очень плохо.

— Мазила! — крикнул кто-то из детей.

Маракуда насупился и ударил Маву локтем в грудь.

— Это ты толкнул меня!

— А кто видел? — Мава склонился и прошептал ему на ухо, потом выпрямился и сказал нарочито громко, чтобы слышала вся деревня: — Настоящий воин должен уметь стрелять из любого положения, даже вверх ногами. Ведь так, учитель?

— Вот в этом ты прав, Мава, и я надеюсь, ты сможешь убить своего ягуара, когда повиснешь вверх ногами над его головой. — Юкка слышал, как засопел Лягушка, но ему не было никакого дела до обидчивого толстяка. Он пристально смотрел на мальчика со странным именем Маракуда.

— Маракуда, из чего мы делаем наши стрелы?

— Стрелы мы делаем из прямого цветочного стебля стрельного злака длиной полтора-два метра, а оперением служат черно-коричневые перья гарпии, черные перья гоко и красные перья ара, которые крепятся узорной нитью.

— И скажи мне на милость, где растет этот стрельный злак.

— Он растет высоко в горах, в трех днях пути отсюда.

— Правильно, а теперь иди и принеси то, что ты потерял. Если стрела не поразила цель, она должна лежать в чехле. Так говорил великий Камушини[56], который спустился с небес и научил нас охотиться.

Мальчик смотрел на учителя и не видел ногу, которую выставил Мава.

Маракуда дернулся, но, не сделав и шага, тут же полетел на землю лицом вниз, поднимая столб пыли. Дружный смех, от которого старому учителю стало не по себе, прокатился по деревне.

— И это сын вождя! Тьфу! — Юкка плюнул, в сердцах треснул посохом по пню, развернулся и пошел к себе в хижину.

Часть 2. Шорох приближающейся грозы

Сгоревшая деревня

Гонсалес, его телохранитель одноглазый Сильвер, капитан наемников Джулио Ортега и монах Люк стояли на палубе и смотрели на берег, где в дымке пожарища догорала деревня фишкалиенов[57] Везде виднелись следы недавней неравной битвы.

На рассвете, когда ничто не предвещало беду, к берегу подошел «Гончий пёс». Паровые котлы были погашены, и пароход сносило течением. Рулевой бесшумно подвел корабль к мелководью. Солдаты тут же скинули трап и, стуча сапогами по деревянному настилу, бросились в атаку, извещая окрестности выстрелами и криками о начале большой охоты. За пять минут деревня было окружена. Пинками, прикладами и кулаками наемники вышибали сонных индейцев из гамаков, выгоняли на улицу и сортировали, словно скотину. Застигнутые врасплох, сонные и ошалевшие от ужаса индейцы почти не оказали сопротивления. Да и что можно сделать против винтовок и динамита? Тех, кто сопротивлялся, убивали, остальных связывали приготовленными заранее лианами, надевали на шею деревянные колодки и гнали к реке.

Пули косили индейцев прежде, чем те успевали натянуть луки, и прежде, чем рука выпрямлялась в броске копья. Несколько человек отмахивались палками, не подпуская к себе солдат Ортеги. Сгрудившись в центре деревни, мужчины пытались одновременно защищать женщин и детей, защищаться сами и нападать. «Из множества дел, которые делаются одновременно, хорошо не будет сделано ни одно, так гласит древняя мудрость», — Вачо (Горящий огонь) это знал, но всё равно с упорством обреченного человека продолжал отбиваться от солдат, размахивая сучковатой дубиной. Он был хорошим вождем, смелым и сильным. Это он убил двух наемников Ортеги: одному палицей раскроил голову, а второму проткнул горло костяным ножом.

— А он мне нравится, его надо взять живьем! — крикнул Гонсалес.

Наемники накинули на вождя сеть. Он попытался сбросить её, но метко пущенная бола[58] опутала ноги, кто-то из солдат дернул за ремень — и индеец рухнул на землю. После того как связали вождя, никаких развлечений не предвиделось, отчего Гонсалес заскучал.

— Пора заканчивать с этой деревней.

— Пли! — Ортега махнул рукой.

Облако порохового дыма затянуло центр деревни. Словно скошенная трава, рухнули немногочисленные оставшиеся защитники. Поднялся страшный вой, плач, раздались крики. Женщины кидались к окровавленным мужьям, а дети ползли за ними, цепляясь маленькими ручонками за ноги матерей.

— Какая жалость… Сожгите здесь всё!

В уцелевшие дома полетели горящие факелы. Пламя с гулом рванулось вверх, пожирая камышовые крыши. В небо потянулись белесые ленты дыма.

Через час всё было кончено.

Пепел от пожарища кружил над поляной, оседая серыми пятнами на земле, на листьях и на лицах убитых.

Операция «Всевидящее око»

Пока в деревне добивали индейцев, профессор Рошель носился по пароходу, готовя воздушный шар к полету.

В поблескивающем пенсне, худощавый, носатый, с копной темных вьющихся волос, сверхэнергичный француз был олицетворением прогресса и научной мысли начала XX века. На нём был серый костюм, лакированные туфли и желтый берет. Когда-то он был профессором и читал лекции в Институте горного дела в Париже, но алкоголь и страсть к картам вышвырнули его на задворки города всех влюбленных[59], где его и нашел барон Ротшильд.

Несмотря на раннее утро, на барже кипела работа. Под руководством инженера полным ходом шли приготовления к утренней рекогносцировке[60]. Тихо тарахтел генератор, накачивая гелием воздушный шар, который уже колыхался в воздухе, но еще был бессилен поднять корзину и двух ее пассажиров.

Рошель подозвал «смельчаков» — Бенито и Гуго, которым по жребию выпало стать пилотами воздушного шара. Профессор решил еще раз провести с ними инструктаж на случай непредвиденной ситуации. Летуны стояли замотанные в одеяла, подпоясанные и перемотанные веревками. Они потели, слушали инженера и думали: «Как хорошо было бы, если бы он вообще не