Мальчики-охотники за удачей на Юкатане - Лаймен Фрэнк Баум

ели на золотых тарелках. Вся эта посуда была украшена искусной гравировкой с обычным рисунком, никаких изображений людей или ландшафта. У основания кружки шел ряд ярко-красных камней; осмотрев их, Пол сказал, что это рубины бесценной чистоты и размера.

– В одной этой комнате достаточно богатства, – сказал он, – чтобы оплатить наш приход.

– Тогда давайте возьмем это и уйдем, – предложил я.

– А мы сможем уйти? – спросил Чака.

И я понял, что сейчас уйти мы не можем.

Нам дали достаточно времени на завтрак, после чего снова пришел молодой офицер. Его сопровождал один солдат, который нес груду белых тог.

– Мне приказано привести незнакомцев в Трибунал, – сказал он.

– Хорошо, – сказал Пол. – Мы готовы идти.

– Вы должны идти безоружными.

По сигналу Аллертона мы выложили ружья и револьверы, достали ножи и все это грудой сложили на полу.

– Снимите одежду для полетов, – приказал офицер.

– Мы отказываемся это сделать, – твердо ответил Пол.

– Вы должны предстать перед Трибуналом обнаженными, только в этих одеяниях, которые я принес, – последовал строгий приказ.

Пол улыбнулся и равнодушно сел на лежанку.

– В таком случае мы не пойдем, – сказал он. – Вы должны помнить, любезный, что наши обычаи не такие, как у вас. Мы не ваши пленники и не ваши рабы, мы гости. Мы не потерпим унижений, сэр. Если вы этого хотите, мы накинем робы поверх своей одежды.

Офицер поклонился, повернулся и вышел, солдат последовал за ним.

– Вот как надо с ними обращаться! – торжествующе сказал Арчи. – Когда они поймут, что нас не запугать, будут относиться с большим уважением.

Но не все разделяли его оптимизм. Мне не понравилось выражение лица офицера, когда он выходил.

– Он, вероятно, пошел доложить старшим и получить приказ, – немного встревоженно сказал Пол. – Думаю, я правильно поступил, проявив настойчивость, но этих людей очень трудно понять. Одно точно: мы не должны отдавать электриты и газовые жилеты. Если дойдет до открытой войны, я уверен, что эти устройства спасут нас и позволят уйти.

Мы согласились с ним и, обсудив положение и планы на будущее, принялись ждать, насколько хватало терпения.

Неожиданно на окно с грохотом опустились ставни, отрезав свет и погрузив нас в темноту. Я ощупью нашел провод, убрал абажур с лампы, и зажегся искусственный свет.

– Любопытно, зачем это? – с тревогой спросил Пол. Мы все смотрели на ставни. – Можешь объяснить, брат?

Чака покачал головой.

– Тча – странный народ. Понять их нелегко, – сказал он.

Мы почувствовали запах, странный аромат, шедший из непонятного источника. Его заметили все, но вначале никто ничего не сказал. Постепенно запах становился сильней и острей. Я сидел на лежанке, но потом лег на подушки, хотелось спать. Закрылись глаза. Я почувствовал, как меня охватывает восхитительное забвение. Откуда-то издалека донесся голос Пола:

– Сопротивляйтесь этому смертельному запаху, или мы погибнем!

Мне совсем не хотелось сопротивляться. Мне хорошо, я всем доволен. Пришли сны, розовые и сладкие. Я бродил по прохладному лесу, рвал яркие дикие цветы и слушал пение птиц. Пели райские птицы с ярким оперением, они сидели на ветвях, разговаривали и пели, рассказывали сказки. Были и другие сны. Я вошел в чистый ручей и начал ловить рыбу соломенной шляпой, как делал в детстве. Потом вышел на зеленый берег и стал радостно бегать.

Кто-то схватил меня и стал трясти.

– Сэм! Сэм, проснись! Проснись!

Недовольный тем, что мне помешали, я открыл глаза. В комнате снова светило солнце. Ставни с окна убрали. Надо мной склонился Джо, а Нукс обмахивал меня.

Сон отступил. Я сел, быстро приходя в себя. Все, кроме Нукса и Джо, спали под действием мощного наркотика, заполнившего комнату. Я подбежал к Полу и стал трясти его и обмахивать. Джо занялся Арчи, а Нукс пытался разбудить Чака. Бри сам пришел в себя и начал помогать нам.

Через пять минут все пришли в себя и сидели, в недоумении глада друг на друга. Ни у кого не болела голова, не было никаких других последствий этого вынужденного беспамятства, но произошло нечто гораздо хуже.

Пока мы спали, нас раздели донага и забрали всю одежду и оборудование, включая четыре ящика.

Мы беспомощные пленники в тайном городе тча.

Если раньше мы были уверены в себе, то сейчас, после этой потери, уверенность рассеялась. Я знаю, что среди нас не было трусов в том смысле, в каком обычно понимают это слово, но мы оказались в таком трудном положении, что самые храбрые из нас были встревожены и подавлены.

Какое-то время мы молчали. Сказать было нечего. Арчи, который обычно ворчал и жаловался, удивил нас, неожиданно рассмеявшись.

– Какие мы были дураки, думая, что перехитрим этих тча, – сказал он определенно веселым голосом. – Они не зря провели в уединении несколько тысяч лет, у них своя цивилизация и ей-богу! Хитро они с нами поступили! Ни угроз, ни силы, ни возражений. Они изложили нам свои требования и увидели, что мы с ними не согласны. И заставили нас подчиниться самым приятным образом. Они заслуженно победили, эти ребята. Да здравствуют тча!

– Я склонен думать, – со вздохом сказал Аллертон, – что с нами все кончено. Простите, что я вовлек вас в эту ловушку.

– Да не за что прощать, Пол, – ответил я, пытаясь отогнать ощущение надвигающейся судьбы. – Мы прекрасно справлялись под вашим руководством – до этого момента, и то, что с нами случилось, не ваша вина. Давайте соберемся и встретим достойно то, что нас ждет.

– Конечно, – как всегда, медлительно заговорил Джо. – Я бывал в таких же отчаянных положениях и умудрялся выжить. Похоже, сейчас нас побили, но то, что нас не убили сразу, когда мы лежали без сознания и были полностью в их власти, хороший признак.

– Это верно, – кивнул Нед Бриттон. – Пока есть жизнь, есть надежда.

– Мы не струсим, – сказал Арчи. – Если дело дойдет до смерти, умрем храбро.

Педро всхлипнул и вытер рукой глаза.

– Не обращайте на меня внимание, – виновато сказал он. – Если Педро должен умереть, он умрет храбро. Но Педро не хочет умирать. Это очень больно.

– Это верно, – рассмеялся Арчи. – Никто из нас этого не хочет, мой друг.

Нукс и Бри казались невозмутимыми. Они привыкли философски встречать неизбежное.

– Плохо, мастер Сэм, – все, что сказал Нукс, а Бри покачал головой и добавил:

– Я бы хотел в конце хорошо подраться. Если будет хорошая драка, Бри не возражает.

Чака молчал и был сдержан. Пожав руку брата Пола, он погрузился в состояние величавого равнодушия. Он напомнил мне мусульманина, который доволен жизнью, но готов умереть, потому что верит, что будущая