Кукуют кукушки - Юрий Олиферович Збанацкий

Тот, прежний, был подростком, круглолицым, не похожим ни на отца, ни на мать, крутоплечим, плотным, с независимым и по-детски беззаботным взглядом. Этот, теперешний, уже выходил из подросткового возраста, стал стройнее, удлинившееся лицо заметно похудело и сделалось в чем-то неуловимо похожим на лицо Галины; скорее всего глазами, ясными, задумчивыми, походил Харитон на мать. Но не только Галину напоминал Харитон. Он был похож на кого-то другого, так хорошо знакомого Андрею Ивановичу. Какое-то время учитель мучительно напрягал память: на кого же ты так похож, мальчик? И наконец понял: на деда своего Харитона Булатова.

Харитон заметил, как дед постарел, как годы и многолетний труд согнули его плечи. Помнил он Андрея Ивановича с тех пор, как и самого себя. Дедушка когда-то казался ему богатырем, высоким, очень красивым и, насколько он помнил, белоголовым. Еще с войны Андрей Иванович сделался сед как лунь, хотя годами был не стар.

Пока дед и внук изучали друг друга, оба поняли, как необходимы один другому. И хотя не было произнесено ни единого слова, они уже знали, что эта встреча для них обоих не случайна.

Оторвав взгляд от дедушки, Харитон быстро оглядел комнату. Это была давно знакомая гостиная. Всякий раз, когда они с мамой заходили к родным, их встречали именно здесь. Тогда еще была жива бабушка Катя. Теперь ее нет, но в комнате все оставалось так же, как и при ней: посредине стол, стулья, над столом — простенькая люстра, в простенке между окнами, выходившими на улицу, — старенький диван, а вдоль стен — шкафы с книгами. Только на стене рядом с портретами Галины и дяди Вадима появился портрет бабушки Кати.

В дедушкином доме не было ничего лишнего. Больше всего в нем было книг. Андрей Иванович, как и бабушка Катя, считал, что человек может обойтись без чего угодно, но не без книг.

Хотя Харитон за свою жизнь прочитал их не так уж много, мечтал он о том, что когда-нибудь прочитает все книги, которые существуют на свете. «А может быть, и настало то время, когда надо начинать их читать?» — подумал Харитон, и в его груди тепло и тревожно шевельнулось.

— Раздевайся, Харитон, — услышал он дедушкины слова.

«Раздевайся? Так сразу остаться у дедушки и больше не показаться в Бузинном? А как же Яриська?»

Вспомнив Яриську, он сразу же согласился с тем, что ему следует остаться тут насовсем, ведь именно с надеждой на это он и приплыл из Борового.

— Надо ребятам сказать… ждут они.

— Тогда выйди и попрощайся.

Харитон взялся за ручку двери, но вдруг заколебался:

— А как же школа?.. Уроки?.. В восьмой надо переходить… — Он вопросительно посмотрел на дедушку.

Тот ответил:

— Это я сам улажу.

Какое-то время Харитон вникал в суть сказанного и понял по-своему: не гибель мамы, а коварство лесничихи и ее дочки заставляют его переселиться.

— Ага, я так им и скажу…

— Не задерживайся только, будем обедать.

Харитон вернулся скоро. Он шел к дому взволнованный, а переступил порог — и вмиг забыл обо всем. Теперь он будет здесь жить, это его дом.

Он быстро разделся и, пройдя через комнату, заглянул в дедушкин кабинет. Андрей Иванович что-то убирал со стола, книжки раскладывал на подоконнике, бумаги переносил в шкаф.

— Харитон, здесь будет твое рабочее место…

Мальчуган стоял на пороге кабинета, небольшой уютной комнатки, полной книг, рассматривал фотографии на стенах. В углу прилепилась узенькая, но удобная тахта, на которой, он знал, любил отдыхать дедушка. Ему стало и радостно, что так сразу, нежданно, он сделался хозяином этой комнаты, и жаль было дедушку — где же тот будет писать и отдыхать?

— Да я где-нибудь… — произнес он, краснея. — Вам самим надо…

Андрей Иванович махнул рукой:

— Я свое, Харитончик, отработал!

И сказано это было так искренне, что Харитон почувствовал, сколько горечи и тоски по невозвратному таилось в словах деда. Он не знал, чем и как утешить дедушку, поэтому только вздохнул. Но и осваивать кабинет не торопился — раньше-то ведь обходился без кабинетов.

— А здесь будешь спать…

Андрей Иванович вышел в другую комнату, взглядом приглашая туда парнишку.

— Это мамина… — приглушенно сказал дедушка.

Ноги стали как ватные. Харитон направился к двери.

— Все как было.

Со стены улыбалась юная мама. Отовсюду она смотрела на сына. Смотрела ласково, по-матерински, хотя на некоторых фотографиях сама была чуть-чуть старше Харитона. На большинстве же совсем маленькая, октябренок, в пионерском галстуке. И везде улыбалась — ведь она была тогда очень счастлива.

Сердце у Харитона заныло — так живо представил он маму. Но удержался — не заплакал, не раскис, ни о чем не спросил у дедушки. Переходил от фотографии к фотографии, всматривался в глаза мамы, осторожно прикасался к ее вещам, столику, металлической кровати, застеленной серым солдатским одеялом, к наволочке, украшенной пестрою вышивкой.

— Мама вышивала…

Андрею Ивановичу хотелось рассказать, как в тот последний раз, когда заезжала, спеша навстречу своей гибели, она вошла в эту комнатку, растроганно прижала руки к груди, воскликнула: «А здесь все как было! — припала лицом к подушке, обняла ее, засмеялась сквозь слезы. — «Теперь я снова буду здесь жить», — сказала и сияющая пошла к двери. Но он решил не говорить об этом, чтобы не растравлять Харитонову рану.

Пришла Мария, соседка, одна из многих любимых учениц Андрея Ивановича, но единственная на всю жизнь оставшаяся по-детски благодарной учителю.

Хотя Мария и сама имела семью, и работы в колхозе было немало, всегда как-то успевала забежать к Андрею Ивановичу, похлопотать по дому. Андрей Иванович относился к ней как к дочери, а она чувствовала себя у него в доме настоящей хозяйкой.

Прикрыла за собой дверь, тихонько поздоровалась:

— Здравствуй, Харитончик!

Харитон вежливо ответил на приветствие, и, хотя он и не знал Марию, она ему сразу понравилась.

— Ну, Марийка, ты будто издали чуяла — есть такая наука телепатия, она эти явления изучает, — что пополнение у нас в семье, пришла вовремя. Давай-ка поскорее накормим нашего Харитона. Он, должно быть, проголодался.

Мария радостно всплеснула руками:

— Так, значит, внучек насовсем к деду? Вот хорошо-то! Молодец, Харитончик, теперь не будет скучать дедушка!

Сразу же бросилась к печи, заглянула в холодильник. Словно по мановению волшебной палочки, на столе появилась еда, а Харитон прилип взглядом к телевизору, на который вначале не обратил внимания, потому что он был накрыт светло-кремовой салфеткой.

— Работает? — бросил он вопрошающий взгляд на деда.

Андрей Иванович понимающе усмехнулся, повернул рычажок. Спустя минуту раздался голос диктора, вспыхнул экран и появилось изображение.

Харитон не слышал, что его приглашают к столу. Он чувствовал