Пешком по небу - Екатерина Юрьевна Аксенова

Тут Глаша не выдержала. Слёзы потекли из глаз цвета мартовского неба. Тёплые и солёные, оставляя на голубоватых щеках чёрные ручейки подводки.

– Это я виновата! Я! Я! А папка думает, что он! И себя ненавидит! А я не могу ему рассказать, потому что… Потому что… он тогда меня ненавидеть станет, – Глаша говорила сбивчиво, словно тоже боялась, что слова её предадут. – Мне нужно узнать, вдруг на этом телефоне что-то есть. Какое-то объяснение, зачем он попёрся на эту чёртову крышу!

Сева не перебивал. Он не знал, что сказать. Не знал, виновата ли Глаша или её папа. Зато он знал наверняка, что был плохим другом. Будь он хорошим, Мишка в тот день пошёл бы не на крышу, а к нему.

Он дал Глаше кухонное полотенце и принялся за чай. Вскипятил воду, бросил пакетик, залил кипятком – готово.

Глава 8

– Вот, – Сева протянул Глаше Мишкин телефон.

Она взяла его осторожно. Будто одно неловкое движение – и телефон разлетится на куски. Надежда – штука хрупкая.

Глаша выпила три чашки чая, избавилась от потёков подводки и, наконец, успокоилась. Вместе с подводкой она лишилась брони. Из-под сиреневой чёлки выглядывало чужое лицо. Юное и беззащитное.

Глаша подцепила крышку телефона обломанным ногтем и достала симку.

– А это ещё зачем? – удивился Сева.

– Ты хочешь, чтобы всем пришло сообщение: «абонент снова в сети»? Лена наверняка обрадуется, – фыркнула Глаша и включила телефон.

Тот приветливо звякнул и открылся на странице с кучей приложений. Глаша и Сева затаили дыхание.

– И что дальше? – спросил Сева.

– Не знаю, – Глаша нервно сглотнула. Надежда – штука жаркая. Может как согреть, так и спалить дотла.

– Проверь эсэмэски! Вдруг там… ну, не знаю, есть что! Может, Мишку загипнотизировали! – предложил Сева и вытер вспотевший лоб. Ему вдруг стало невыносимо душно. Сердце грохотало сразу и в голове, и в груди, и в горле. Вот-вот выпрыгнет наружу в безудержном потоке слов.

– По СМС? И как ты себе это представляешь? – скривилась Глаша.

– Как-как, по кодовому слову! Внушили ему, что нужно прыгнуть с крыши по кодовому слову. А слово это, кодовое, прислали в СМС! Да ты погугли, полно таких случаев! – слова побежали из Севы вприпрыжку. Сталкивались, сбивались в кучу. Но Сева уже не мог остановиться и продолжал нести про гипноз, НЛП, тайные общества, подпольные организации, синих китов, разведку, шаолиньских монахов и теории заговора.

Сева не сразу заметил, что Глаша его не слушает. Она уткнулась в телефон и лихорадочно тыкала в экран.

– Нет тут кодовых слов! Только дурацкие оповещения, что абонент «Севыч» снова в сети. Сообщения от Лены. Баланс и всякий спам. Провалилась твоя теория, – сказала Глаша. – К тому же телефон был у тебя в диване. Перед тем, как… Перед тем, как…

– А ты заметки проверь! Или лучше почту! Вдруг там что-то есть!

– Без тебя знаю, – огрызнулась Глаша, но тут же полезла в почту.

Но и там не оказалось ничего необычного. В мессенджере – переписка с Севой, Мишиной мамой да чаты одноклассников. Из приложений – игры и музыка. Обычный телефон двенадцатилетнего пацана.

– Ничего! Совсем ничего! – Глаша глянула на Севу. В глазах цвета мартовского неба – непривычно уязвимых без чёрной брони, – закипала паника.

– Не может этого быть, – сказал Сева с уверенностью, которой совсем не испытывал. – Не мог он просто так…

Сева запнулся. А действительно ли не мог? В голове замелькали кадры последних дней. Не кадры даже – голоса, шепотки, фразы. Сева вспомнил ночь, когда проснулся от внезапного кашля, будто невысказанные слова застряли в горле и душили. Встал, собираясь пойти за водой, по привычке глянул на будильник – 3:07. За окном беспроглядная, почти первородная тьма. Только в доме напротив горел свет. В Мишкиной квартире.

Раньше Сева думал, что одинокие жёлтые окна означают праздник. Как на Новый год. Кто-то до сих пор не спит, потому что гремит музыка, ноги требуют танцев, а душа – песен. Но так бывает только на Новый год. Одинокие жёлтые окна – сигналы тревоги. Там, за гладким стеклом, случилась беда.

Значит, тётя Лена не спит.

Горло снова перехватило. Сева закашлялся. Тихонько, чтобы маму не разбудить. Но она тоже не спала. С кухни доносилось монотонное, почти уютное, бормотание. Как в детстве, когда засыпаешь под шум телевизора и сквозь сон доносится тихий разговор родителей и отголоски фильма. А потом тёплые родные руки осторожно поднимают с дивана и несут тебя, размякшего, полусонного, прямо в кровать.

Вот бы и сейчас так же. Кто-нибудь подхватил Севу и унёс в безопасное место, чтобы всё, что случилось, оказалось плохим сном.

Сева притаился за углом и слушал. С кем мама говорит? Папа на дежурстве. Значит, по телефону. Предложения дробились на фразы, слова – на звуки. Сложно уловить смысл, никак не склеить в картину. Что значит «неустойчивая психика», «конфликт с одноклассниками», «поймали на воровстве», «психологическая травма», «развод родителей»? Сухие, безликие фразы из полицейских отчётов. Так почему же они так кололи и жалили?

– Ужас, конечно, но я не удивляюсь. Проблем у него хватало, – сказала мама и тяжело вздохнула.

Сева ущипнул себя за руку, возвращаясь в реальность.

Проблем у Мишки хватало.

А теперь ещё и Глашина история. Неужели в этом всё дело? В проблемах? Да у кого их нет?! Нельзя же вот так их решать!

Внутри у Севы клокотала ярость. Горло обожгла обида. Злость сжала кулак, и тот врезался в стену. Глухой удар. Хруст костяшек. Волна отрезвляющей боли.

– Трус! – выплюнул Сева.

– Ты чего это, Капитан Америка? Спятил? – покосилась на него Глаша.

– Трус. Вот он кто! Думаешь, только у Мишки были проблемы? Ага, щас! Тоже мне, особенный выискался, – Сева снова сжал кулак, собираясь впечатать его в стену второй раз. Но руку перехватила Глаша.

– Дурак ты, Капитан Америка.

– Не называй меня так! – рявкнул Сева. – Что ещё за дурацкое прозвище?! Я что тебе, герой комиксов?

Глаша отпустила его руку.

– Слушаюсь, Кэп, – ухмыльнулась она. Похоже, Севина ярость не произвела на Глашу ровным счётом никакого впечатления. – Думаешь, ты всё про Мишку знаешь? Ничего ты не знаешь. И я не знаю. Да никто ни про кого ничего не знает! И знать не хочет! У каждого свой мрак, – Глаша смерила Севу оценивающим взглядом. – Стоишь тут, такой бравый Капитан Америка. Грудь колесом, подтянутый, блондинистый. Спортсмен. От наград полки ломятся. Всё-то у тебя как надо. Всем-то ты нравишься. Весь такой правильный, аж тошнит! А на мелкого