Учебник вымогателя, или Искусство владения навахой, ножом и цыганскими ножницами - Денис Леонидович Черевичник

некоторое время они безрезультатно кружили вокруг друг друга и обменивались финтами. Однако почти незаметно для глаз зрителей мелькнули молниеносные удары, и Гомес рухнул на землю, а буквально через мгновение рядом упал и Каньете. Оба дуэлянта с тяжёлыми ранениями были доставлены в больницу10.

Рис. 400. Защита от атаки ножом с помощью куртки. Пособие по рукопашному бою для армии США, 1971 г.

Рис. 401. Поединок. Испанский лубок, вторая половина XIX в.

Рис. 402. Смертельный удар. Нач. XX в.

Разумеется, речь не идёт о существовании двух разных школ, базирующихся на разных принципах и техниках, — и в первой, и во второй форме поединка дрались одни и те же аратеро, обучавшиеся этому искусству у тех же самых «профессоров» навахи и изучавшие одинаковую манеру владения ножом. Просто, как и сегодня, на соревнованиях по рукопашному бою в версиях лайт или фулл-контакт отличались обе эти формы лишь количеством искусственных правил и ограничений, применяемых в тот или иной момент.

Иногда из-за нарушения этих правил, допущенного одним из противников, дуэль до первой крови могла мгновенно трансформироваться в бой до смерти. И, разумеется, ещё одним базовым, фундаментальным отличием было намерение — убить или же только пустить кровь, проучить и унизить.

Рис. 403. Д. Урравьета Ортис. Дуэль на навахах до смерти, 1861 г.

Рис. 404. Удар в желудок. Испанский лубок, конец XIX в.

Как-то раз в кафе из-за оплаты счёта сцепились два ламанчца. Посыпались оскорбления, и в том числе непростительные — особые «дуэльные» слова, после которых, бывает, пройдена точка невозврата. Оба выхватили навахи, зазвенела сталь, и буквально через минуту один из них уже бился в агонии на полу с распоротым животом, из которого струёй хлестала кровь11.

Поединки баратеро, за редким исключением, относились ко второму типу дуэли — a ultima sangre. Этому существует простое и рациональное объяснение. Если самым частым поводом для поединков обычных людей чести, не имеющих отношения к преступному миру, становились причины бытовые и заурядные, такие как спор за картами, ревность, или оскорбление, то баратеро на дуэльные площадки, как правило, приводил бизнес. В этих конфликтах речь чаще шла не о метафизике, а о предметах более приземленных — деньгах и территории. О территории для работы и о деньгах, которые эта территория приносит. Битва шла за кормушку и ареал обитания — «охотничьи угодья», которые не могли прокормить двоих. Следовательно, проблему нужно было решать кардинально, и один из претендентов должен был умереть.

Рис. 405. Смерть в поединке. Испанский лубок, 1800-е гг.

Рис. 406. Поединок на навахах. Испанский лубок, начало XIX в.

В первых числах сентября 1879 года к консенсусу не удалось прийти двум мадридским баратеро. Видимо, решение вопроса не терпело отлагательств, так как дуэль началась в четыре часа дня у всех на виду, прямо посреди людной улицы Калатрава. Как и большинство настоящих дуэлей до последней крови, и этот поединок был коротким и драматичным. Уже через несколько мгновений после того, как суровые мужчины без страха и упрёка открыли навахи, один из них был убит, а второй смертельно ранен12. Немирович-Данченко отмечал, что именно поэтому, по правилам братства, дороги и интересы баратеро не должны были пересекаться13. Хотя я думаю, что скорее это было не правило, а рекомендация, которая, похоже, не всегда соблюдалась. Спорные территориальные и предпринимательские вопросы баратеро решали в любом укромном месте — на пустынном пляже или в уединённом дворике. Главное — подальше от любопытных глаз. Но в силу специфики их деятельности чаще всего поединки баратеро проводили в исправительных заведениях.

Джордж Генри Борроу писал в путевых заметках, что поединки на ножах в испанских тюрьмах были делом повседневным и заурядным. Двое заключённых выходили во внутренний дворик и в дальнем его углу пускали в ход навахи. Борроу также отметил, что заканчивались эти поединки смертью или тяжёлыми ранениями лица и живота14.

Самым нашумевшим тюремным поединком, получившим благодаря журналисту Мариано Хосе де Ларра наибольший резонанс, стала дуэль двух баратеро — Игнасьо Аргуманьеса и Грегорио Кане. Поводом для дуэли послужил спор о том, кому из них получать долю с торговли сигарами в тюрьме. 7 марта 1836 года конфликт достиг апогея. Между одиннадцатью и двенадцатью часами утра Кане подошел к Аргуманьесу во дворе тюрьмы и обменялся с ним парой фраз. Видимо, Кане не понравился этот разговор — он дал Аргуманьесу пощёчину и бросил на землю две небольшие навахи. Одну наваху взял Аргуманьес, а вторую — Кане. Так как в испанской дуэльной культуре голова и лицо служили символами личной чести, то в первую очередь пощёчина была актом унижения. Кроме этого, в поединках баратеро удар по лицу выполнял две функции: во-первых, как и перчатка в аристократических дуэлях, он символизировал вызов, а во-вторых, служил точкой невозврата. Поединок был недолгим и беспощадным: вскоре Кане получил тяжёлое ранение, ставшее причиной его смерти15.

Рис. 407. Дуэль баратеро Игнасьо Аргуманьеса и Грегориа Кане 7 марта 1836 г.

А в октябре 1845 года и снова в мадридской тюрьме Саладеро произошла очередная дуэль a ultima sangre и, как это водится между баратеро, с фатальным финалом. Преамбула такова. С новой партией заключённых в Саладеро прибыл молодой, франтоватый баратеро. Очевидцы отмечали его элегантный вид и изысканные манеры. Какое-то время он присматривался к происходящему вокруг и даже принял участие в товарищеских поединках на ножах в тюремном дворе, где поразил всех присутствующих искусностью во владении клинком и сразу завоевал авторитет среди заключённых. Пару дней он беспрепятственно собирал среди сокамерников барато, пока об этом не прознал «штатный» тюремный баратеро — коротышка по кличке Солдатик. Солдатик немедленно прибыл и в грубых выражениях сообщил новичку что тот должен немедленно свернуть свою деятельность. Они вышли во двор для поединка, и при первом же обмене ударами Солдатик нанёс своему противнику фатальное колотое ранение в живот16. Однако бандитский фарт изменчив, и, как в старом анекдоте о корриде, везло то матадору, то быку.

Рис. 408. Смерть баратеро, 1924 г.

Немало опытных и искусных коллег Солдатика пало на «боевом посту». В связи с этим можно вспомнить