Учебник вымогателя, или Искусство владения навахой, ножом и цыганскими ножницами - Денис Леонидович Черевичник

это признанием навах в качестве отдельного вида холодного оружия, так как до этого в различных запретительных указах навахи обычно не упоминались и проходили под обтекаемой общей формулировкой «другое оружие»5.

При Фердинанде VI законы начинают двигаться в сторону ужесточения семимильными шагами. Так, указом от 19–22 марта 1748 года король ввёл полный запрет на все виды холодного оружия. За ношение короткоклинкового оружия на первый раз закон предусматривал наказание в виде штрафа в пятьдесят дукатов и двадцати дней тюремного заключения. При повторном ослушании нарушителя ждала кара в виде отправки на галеры сроком на шесть лет6.

Фердинанд оказался неутомимым борцом с ножами: в течение шести последующих лет — в 1749, 1751 и 1754 годах — выходят ещё более расширенные редакции этого закона. Так, все три редакции содержали запрет для любого лица, вне зависимости от его положения и статуса, на хранение и ношение всех видов холодного оружия с коротким клинком. Список содержал следующие виды оружия: кинжал, рехон и гифера (типы кинжалов), альмарада (стилет), наваха с разными видами фиксации клинка, дага (без шпаги), маленький или большой остроконечные ножи. Более того, закон запрещал использовать эти предметы на кухне и даже переносить их в сумке. Нарушителей из благородных ждало шестилетнее тюремное наказание, а простолюдины на эти же шесть лет отправлялись на каторжные работы в Рудники7. Закон от 13 марта 1753 года запрещал как маленькие, так и большие остроконечные навахи, в которых применялась пружина или поворачивающееся кольцо, секретный или какой-либо другой механизм, обеспечивавший удержание клинка в раскрытом виде. А также другие остроконечные ножи любого типа и размера, охотничьи ножи и все остальные образцы ножей, превышающие в длину четыре пяди, включая рукоятку. Вышеупомянутый королевский указ также дополняет, что «они бесполезны для защиты, но зато прекрасно подходят Для нанесения вероломных ранений».

Рис. 7. Дуэль на навахах — круговой удар поверх защиты. Испанский лубок, начало XIX в.

Но, как показывают дальнейшие события, сей указ особого влияния на падение показателей «вероломных ранений» не оказал, так как следующего долго ждать не пришлось. Уже в 1757 году появляется очередной, ещё более драматичный королевский ордонанс, очевидно, призванный вразумить тех, на кого пассаж о «вероломстве» не произвёл должного впечатления. В дополнение к своему предтече он сообщал, что «запрещённое холодное оружие служит только для предательских убийств и нанесения тяжелейшего вреда общественному спокойствию».

Согласно мнению Мартинеса дель Пераль Фортона, самым полным и важным указом о холодном оружии является королевский ордонанс Карлоса III, продиктованный им в Аранхуэсе 26 апреля 1761 года. По этому указу можно оценить крайнюю заинтересованность королевской власти радикально покончить с кровавыми преступлениями, совершаемыми холодным оружием. Указ гласил, что независимо от того, имеется ли у кого-либо позволение от королевского министерства финансов, позволяющее исключительное использование оружия, на холодное оружие это разрешение не распространяется.

Несколько последующих указов о жёсткой регуляции оборота холодного оружия издаются в период с 1771 по 1780 год. 2 апреля 1783 года, в разгар войны с Англией и осады Гибралтара, выходит очередной королевский эдикт Карлоса III, который скорее напоминает обличительную проповедь пастыря, чем суконный язык и казённые формулировки закона: «Нарушающие общественное спокойствие преступники объединены в многочисленные банды. Они живут кражами и контрабандой, предавая всех насилию и смерти, не жалея даже самого святого, и при сопротивлении, оказанном войскам с использованием холодного оружия, бандиты, контрабандисты и грабители будут приговариваться к пожизненному заключению».

Рис. 8. Т. Л. Энгиданос. 1813 г. Испанец режет французского солдата на мадридской площади Пуэрта-дель-Сол 2 мая 1808 г.

Рис. 9. Задержание контрабандиста испанской жандармерией. Начало XX в.

23 марта 1808 года войска Наполеона Бонапарта заняли Мадрид, а 2 мая 1808 года произошло легендарное Мадридское восстание, послужившее сигналом к началу освобождения Испании от французских оккупантов. Через пять дней после начала восстания, 7 мая 1808 года, исполняющий обязанности председателя Совета Кастилии Ариас Антонио Мон и Веларде издаёт самый либеральный за всю испанскую историю указ, из которого следовало, что граждане, принадлежащие к любому из классов, могли свободно носить и использовать различное оружие, пригодное для скрытого ношения, такое как: короткие шпаги (эспадины), навахи для резки табака, хлеба и верёвок, нескладные ножи, ножницы, бритвы, а также другие инструменты и традиционную испанскую одежду. Интересно, что наряду с ножами этот указ также упоминает традиционные плащи и шляпы, которые несли определённую символическую нагрузку, поскольку являлись частью испанской идентичности а следовательно, с точки зрения французских властей, представляли не меньшую опасность. Таким образом, этим указом Веларде легитимизировал практически все виды скрытого и замаскированного оружия и, хоть и непрямо, благословил резню французов.

Рис. 10. X. Гальвес. 1808–1814 гг. Испанки с ножами бросаются на французов на Пуэрта-дель-Сол 2 мая 1808 г.

Окончательно этот ящик Пандоры был открыт почти через восемь месяцев при осаде французскими войсками города Сарагосы, гарнизоном которой командовал герцог Хосе Ребольедо де Палафокс-и-Мельси. На требование французов сложить оружие Палафокс ответил легендарной фразой, которая вскоре легла в основу всей концепции герильи — партизанской войны. Герцог передал самоуверенным гавачос (от франц. «gavache» — негодяй), что всех незваных гостей ждёт только одна участь — «guerra a cuchillo». Это испанское идиоматическое выражение обозначало бой не на жизнь, а на смерть, войну на истребление. Таким образом, имелось в виду, что все французы на испанской земле будут безжалостно вырезаны. Хоть Сарагоса и пала, но слова герцога оказались пророческими, и именно наваха и нож стали символами герильи, наводившими ужас на наполеоновских солдат.

Вскоре в недатированном постановлении правительства (его относят к 1810 году) по всей Испании под страхом четырёхлетнего тюремного наказания запрещалось изготавливать ножи, а также режущие и колющие кинжалы, вместе с лезвием и рукояткой превышающие в длину двадцать один сантиметр. Очевидно, под давлением лобби производителей происходит постепенная либерализация законодательства, регламентирующего оружейную промышленность. В первой статье подзаконного акта полицейского управления от 12 июля 1812 года, регулирующего производство и продажу ножей, говорилось: «Запрещены производство холодного оружия и торговля им, если на то не имеется специальной лицензии, и только профессиональные мастера-оружейники имеют право разрабатывать холодное оружие, изготавливать его и продавать тем, кому позволяет закон. Разрешено продавать холодное оружие только лицам, имеющим надлежащую лицензию, а также прапорщикам, сержантам и офицерам испанской армии».

Рис. 11. X. Гальвес, Ф. Брамбийя. 76-летний Хосе де ла Эра