Драматургия: искусство истории. Универсальные принципы повествования для кино и театра - Ив Лавандье

грабителя банка, или комиксом «Тинтин в стране черного золота», где ломается эвакуатор Дюпонта, – так и в переносном смысле (поймали ловца). Например, в конце картины «Все о Еве» юная поклонница (Барбара Бейтс) поступает точно так же, как Ева (Энн Бакстер) в начале истории (см. стр. 352), что заставляет нас предположить, что Ева в свою очередь пройдет через то, через что она заставила пройти Марго (Бетт Дэвис). Но сама Ева этого не осознает.

В конце фильма «Амадей» Моцарт (Том Халс) благодарит Сальери (Ф. Мюррей Абрахам) за то, что тот помог ему закончить реквием, и даже просит у него прощения, что недооценивал его. Жертва, которая благодарит своего палача, – классический пример иронии. Мы снова видим его в «Отелло». В фильме «Выкуп» Том Маллен (Мел Гибсон) благодарит человека, который спас его сына (Гэри Синиз), хотя на самом деле перед ним похититель. В фильме «На север через северо-запад» Роджер (Кэри Грант) благодарит Еву (Ева Мари Сент) за помощь в тот момент, когда она отправляет его на смертельно опасное свидание.

В «Андромахе» Гермиона просит Ореста убить мужчину, которого она любит (Пирра). Орест делает это и приходит к Гермионе, чтобы рассказать ей о совершенном преступлении. Обезумев от ярости, Гермиона обвиняет его и спрашивает: «Кто тебе это приказал?»

В комиксе «Астерикс-легионер» Астерикс ищет справочное бюро в здании Римского легиона. Служащий предлагает ему отправиться в отдел разведки, где он наверняка найдет всю необходимую информацию.

Сам сюжет фильма «Поцелуй меня, глупенький!» ироничен. Желая помешать жене (Фелиция Фарр) влюбиться в певца (Дин Мартин), Орвилл Спунер (Рэй Уолстон) придумывает уловку, которая заранее приводит к тому, что певцу удается соблазнить его жену.

В фильме «Инспектор садится за стол» Мэри (Барбара Бел Геддес) убивает мужа (Аллан Лэйн) замороженной бараньей ногой, которую затем запекает в духовке. Приезжают два полицейских детектива (Гарольд Стоун, Кен Кларк). Мэри приглашает их на ужин. Детективы едят баранью ногу и гадают, где находится орудие убийства. «Насколько нам известно, – говорит один из них, – оно может быть прямо у нас под носом».

В «Царе Эдипе» самый прозорливый персонаж (Тиресий) слеп. В начале «Полуночного ковбоя» Джо Бак (Джон Войт) приезжает в Нью-Йорк с твердым намерением стать жиголо, но он настолько наивен, что первая же клиентка (Сильвия Майлз) берет деньги у него самого!

Во всех этих примерах, как и во всех случаях иронии, зритель воспринимает значение происходящего лучше, чем персонажи; он устанавливает связи, которые они не могут установить. Это и есть диффузная драматическая ирония.

Два типа предвосхищения, о которых мы говорили в главе о подготовке, – объявление и «телеграмма» – не что иное, как установка диффузной драматической иронии. Когда мы видим, что тиран и маленький еврейский цирюльник в «Великом диктаторе» похожи друг на друга, мы чувствуем то, чего не чувствует ни один из персонажей. Когда Лорел и Харди договариваются о плане, мы чувствуем, что он провалится, но они этого не знают. Когда У. К. Филдс расставляет ловушку для вора (см. «Ты мне говоришь!», стр. 313), мы чувствуем, что он сам станет ее жертвой.

Использование диффузной драматической иронии

Как правило, в более общем плане, когда автор объявляет цель протагониста, мы чувствуем, что у него будут проблемы. Именно поэтому принцип диффузной драматической иронии делает совершенно бессмысленными, если не сказать неуклюжими сцены, в которых персонаж объявляет, что дальше последует конфликт, потому что мы это уже знаем – или, по крайней мере, надеемся, что знаем. Первая сцена «Сида» представляет счастливую ситуацию: Родриго и Шимен влюблены друг в друга, все к лучшему в лучшем из миров. Мы прекрасно понимаем, что, по иронии драмы, это не продлится долго. Тем не менее Корнель считает необходимым, чтобы Шимен сказала: «…в этом великом счастье я боюсь большой неудачи». То же самое относится и к титрам в начале фильма «Мадам де…» (см. выше).

Если произведение, в котором препятствия слишком мягкие или слишком слабые, разочаровывает нас, то просто потому, что диффузная драматическая ирония не была использована в достаточной степени.

И наоборот, произведение, представляющее бесконфликтную ситуацию, способно удержать наше внимание благодаря диффузной драматической иронии. Так происходит, когда ситуация исключительна и не может остаться без последствий. Мы говорим себе, что все идет слишком хорошо, чтобы не закончиться плохо. То, что было очевидно (и, следовательно, являлось откровенной драматической иронией) в «Святой Жанне» – ведь мы все знаем, как завершилась жизнь Жанны д'Арк, – более интуитивно в таких произведениях, как «Ученица негодяя», «Кокон», «Человек, который хотел быть королем» или «Портрет Дориана Грея». На протяжении большей части второго акта для главных героев все складывается довольно удачно.

Перед ними не так много препятствий, но мы чувствуем, что то, что они затеяли, в конце концов создаст им проблемы, как говорится, плюнет в лицо. Наряду со зрелищностью ситуаций именно это заставляет нас досмотреть до конца.

Этот механизм может работать и в сценическом масштабе. В «Обществе мертвых поэтов» Нил (Роберт С. Леонард) только что успешно прошел прослушивание. Он счастлив. Но его отец (Куртвуд Смит), суровый и враждебно относящийся к актерской профессии, не знает об этом. Мы чувствуем, что Нила ждет разочарование.

Фильм «Муж парикмахерши» тоже отчасти работает по этому принципу. На протяжении большей части сюжета конфликт практически отсутствует. С детства Антуан (Жан Рошфор) мечтал жениться на парикмахерше. Повзрослев, он встречает ее, делает предложение, она быстро соглашается, и все хорошо. Однако есть смутное ощущение, что это простое счастье слишком простое и что оно плохо закончится. Три подсказки наводят нас на эту мысль, иначе говоря, порождают чувство диффузной драматической иронии:

несколько крупных планов Антуана, приглушенные и зловещие, на темном фоне, контрастирующие с яркостью остальной части фильма и наводящие на мысль, что бóльшая часть фильма – это флешбэк;

(сдержанные, но повторяющиеся) переживания Матильды (Анна Галиена), которая боится, что Антуан ее разлюбит;

тот факт, что первая парикмахерша, которую Антуан любил ребенком, покончила с собой.

Однако нельзя сказать, что диффузная драматическая ирония удалась. «Мужу парикмахерши», вероятно, не хватает более масштабного конфликта, чтобы понравиться многим. Нужно быть чувствительным к обаянию Анны Галиены, к эмоциональности некоторых сцен, к оригинальности ситуации, к пафосу Антуана, чтобы в полной мере насладиться фильмом.

Обманчиво простые сюжеты

Наконец, именно потому что существует такая вещь, как всепроникающая драматическая ирония, сюжеты с заманчивыми предпосылками так же сложно написать, как и простые.

Фильмы Франсиса Вебера, например, всегда начинаются с многообещающих предпосылок: избалованный ребенок выбирает человека в качестве