ГАЙДЗИН: Траектория срыва - Влад Эверест

умеет жечь резину на парковке, но на трассе он нестабилен. А ты… ты стабилен. Ты прошел Ванган на ведре с болтами. Ты чувствуешь машину.

Он положил буклет на верстак.

— Мы оплачиваем взнос, резину и техничку. Ты едешь на своей Хачироку. Если пройдешь квалификацию — получишь спонсорский контракт.

— А если нет?

— Если нет — просто покатаешься в своё удовольствие на лучшем треке мира.

Я посмотрел на Мику. Её глаза загорелись.

— Эбису… — прошептала она. — Отец мечтал туда попасть.

— Я согласен, — сказал я Акире. — Но мне нужен тренер. Я никогда не ездил на профессиональном треке. Улица и трек — это разные вещи.

— Тренер? — Акира усмехнулся. — У тебя есть лучший тренер в префектуре.

— Кто?

— Кеничи-сан.

— Дядя? Он же просто владелец разборки.

Акира посмотрел на меня как на идиота.

— Ты не знаешь? Кеничи «Безумный» Ямамото. Чемпион D1 Grand Prix десятилетней давности. Человек, который придумал технику reverse entry (обратный вход) еще до того, как это стало мейнстримом.

Я остолбенел.

— Он никогда не говорил…

— Конечно. После той аварии, где погиб его напарник, он ушел из спорта и запретил произносить слово «дрифт» в своем присутствии. Но если кто и может подготовить тебя к Эбису — это он.

На следующее утро я стоял перед Кеничи в офисе.

— Нет, — сказал он, даже не дослушав.

— Но дядя…

— Я сказал нет. Дрифт — это цирк. Жечь резину ради оценок судей? Бред. Строй машины, зарабатывай деньги, живи спокойно.

— Акира сказал, ты был чемпионом.

Кеничи замер. Его рука с сигаретой дрогнула.

— Акира болтает много лишнего.

— Ты был лучшим. Почему ты бросил?

— Потому что дрифт убивает, — он поднял на меня тяжелый взгляд. — Мой друг… он сгорел в машине на моих глазах. Из-за моей ошибки. Я слишком близко поджал его в парном заезде. Мы столкнулись. Его бак лопнул.

В комнате повисла тишина.

— Я понимаю, — тихо сказал я. — Прости. Я не знал.

Я развернулся к выходу.

— Стой, — голос Кеничи остановил меня у двери.

Я обернулся.

— Какая трасса? — спросил он, глядя в окно.

— Эбису. Курс Минами. Тот самый, с прыжком.

Кеничи хмыкнул.

— Минами… Стена там жесткая. Бетонная. Ты разобьешь свою Хачироку на первом же круге.

— Не разобью, если ты научишь меня.

Он молчал минуту. Потом затушил сигарету.

— У нас месяц. Твоя подвеска — дерьмо для трека. Слишком мягкая. Выворот колес маленький. Турбина твоя сдохнет от перегрева через три круга.

— И что делать?

— Работать, — Кеничи встал и впервые за все время я увидел в его глазах тот самый огонь. — Танака! Закрываем ворота! У нас спецпроект. Артем, загоняй Хачироку на подъемник. Будем делать из неё корч.

Месяц подготовки пролетел как один день. Но это был самый тяжелый месяц в моей жизни.

Кеничи не просто учил меня. Он ломал меня и собирал заново.

— Ты ездишь как уличный хулиган! — орал он, стоя посреди пустой асфальтированной площадки в порту, которую мы арендовали для тренировок. — Ты дергаешь ручник, чтобы исправить ошибку входа! На треке ручник — это потеря скорости! Используй инерцию! Используй вес!

Он заставлял меня проходить «восьмерку» часами, пока меня не начинало тошнить от запаха жженой резины. Он заклеил мне спидометр скотчем.

— Не смотри на скорость! Слушай мотор! Чувствуй жопой, куда скользит задняя ось!

Параллельно мы строили машину.

Хачироку изменилась.

Кеничи выпотрошил из салона всё: обшивку, ковры, задний диван. Вварил полноценный каркас безопасности по регламенту D1.

Мы переделали переднюю подвеску. Кеничи сам, своими руками, распилил и сварил рычаги, увеличив выворот колес до безумных 60 градусов. Теперь машина могла ехать боком практически задом наперед.

Система охлаждения была переделана полностью: огромный радиатор, масляный кулер, V-mount интеркулер.

— На Эбису жарко, — говорил дядя, затягивая хомуты. — Мотор будет работать в отсечке 90 % времени. Если он перегреется — ты проиграл.

Мику тоже не сидела без дела. Она взяла на себя дизайн.

— Белая машина — это скучно, — заявила она.

За три ночи она оклеила машину винилом. Теперь Хачироку была не просто белой. На бортах появились черно-красные геометрические узоры, стилизованные под традиционные японские волны. На капоте красовался логотип «Kenichi Auto Parts» — дань уважения дяде.

Когда мы выкатили готовую машину на солнце, Кеничи только хмыкнул:

— Выглядит быстро. Посмотрим, как поедет.

Эбису.

Это слово для дрифтера звучит как «Иерусалим» для паломника.

Комплекс трасс в горах префектуры Фукусима. Здесь есть всё: школьный курс, горный тоге, и, конечно, легендарный Минами — трасса D1.

Мы приехали туда в пятницу вечером.

Атмосфера была невероятной. Сотни машин. Сильвии, Скайлайны, Чайзеры, Лаурели… Весь цвет японского дрифта. Воздух дрожал от басов музыки и рева моторов. Запах шашлыков смешивался с ароматом высокооктанового бензина.

Мы разбили лагерь в паддоке. Акира и его команда уже были там.

— Неплохо для машины из подворотни, — оценил он нашу расклеенную Хачироку. — Кеничи-сан, мое почтение.

Кеничи лишь кивнул. Он был мрачен и сосредоточен. Он проверял давление в шинах, дергал рычаги, слушал мотор. Он был в своей стихии — в паддоке гоночной трассы.

Утро субботы. Квалификация.

Моя очередь была в третьей группе.

Трасса Минами знаменита своим первым поворотом. Это прыжок. Ты разгоняешься с горки, вылетаешь на трамплин, и в полете должен поставить машину боком, чтобы приземлиться уже в заносе прямо перед бетонной стеной.

Ошибка на входе — и ты летишь в стену мордой.

Ошибка на приземлении — и ты ломаешь подвеску.

Я сидел в машине на старте. Шлем давил на виски. Руки вспотели.

— Артем, — голос Кеничи в радиогарнитуре. — Не пытайся прыгнуть выше головы. Первый проезд — пристрелочный. Покажи траекторию. Второй — наваливай на все деньги. Понял?

— Понял.

— И помни. Стена — это друг. Не бойся её.

Старт!

Я разогнал Хачироку. Третья передача. Газ в пол.

Спуск. Скорость 130.

Впереди трамплин. Стена приближалась с пугающей скоростью.

— Сейчас! — скомандовал я себе.

Резкий рывок руля влево. Сброс газа.

Машина оторвалась от асфальта.

Секунда невесомости. Я видел небо, потом асфальт, потом бетонную стену, летящую мне в лицо.

Удар колес о землю. Подвеска сработала жестко, но выдержала.

Машину выставило боком. Идеально.

Я