ГАЙДЗИН: Траектория срыва - Влад Эверест

— Ты говорил про баттл, — сразу перешел я к делу. — Какая ставка?

— Осакские ставят по пятьдесят тысяч на заезд, — Тоши понизил голос. — Они считают нас деревенщиной. Их лидер, на Супре, ищет соперника. Но наши боятся. Супра слишком мощная для этой узкой дороги.

Я посмотрел на Супру. Монстр. 2JZ, сил 600 минимум. На прямой она уничтожит меня. Но Нагао — это не прямая. Это бесконечные шпильки и узкие связки.

— Я поеду, — сказал я.

Тоши округлил глаза.

— Ты? На Хачироку? Против Супры? Чувак, ты спятил. У тебя 130 сил, у него 600.

— На спуске мощность не решает, — ответил я фразой из аниме, но сейчас она была правдой. — Найди мне пятьдесят тысяч для входа.

Тоши почесал затылок. Потом посмотрел на мою решимость.

— Ладно. Я поставлю на тебя свои. Но если проиграешь — будешь мыть мою машину год.

— Договорились.

Я подошел к водителю Супры. Это был здоровяк с татуировками на шее.

— Эй, Осака! — крикнул я по-английски. — Хочешь легких денег?

Здоровяк обернулся, увидел мою старую Тойоту и рассмеялся.

— Доставка тофу приехала? Мальчик, иди домой.

— Боишься проиграть антиквариату? — я знал, куда бить. Гордость.

Здоровяк перестал смеяться.

— Пятьдесят тысяч. Спуск до моста. Ты едешь первым, я догоняю. Если обгоню или буду висеть на бампере — я выиграл. Если оторвешься — ты выиграл.

— Идет.

Я вернулся к машине. Мику сидела на пассажирском, бледная.

— Ты выйдешь? — спросил я. — Лишний вес.

— Нет, — она пристегнулась. — Я хочу это чувствовать.

Мы выехали на старт.

Впереди была ночь, спуск и монстр, дышащий в спину.

— Держись, Мику, — сказал я, включая фары. — Сейчас будет страшно.

Мы стояли на стартовой линии. Слева от меня, бампер к бамперу, рычала Toyota Supra. Её звук был низким, утробным, от него вибрировала земля. Водитель, здоровяк из Осаки по кличке Кенджи, газовал, стравливая избыточное давление турбин через громкий блоу-офф. Пшш-пшш! Это звучало как дыхание дракона. Моя Хачироку на его фоне казалась игрушечной. Узкие колеса, скромный выхлоп, старый кузов. Мику вцепилась в дверную ручку так, что побелели костяшки пальцев.

— Артем, — прошептала она. — Он же нас раздавит.

— Только если догонит, — я надел перчатки. — На спуске вес — это враг. Супра весит полторы тонны. Мы — девятьсот килограмм. Физика на нашей стороне.

Тоши вышел вперед с фонариком. Вокруг собралась толпа. Все местные болели за меня, хоть и считали самоубийцей. Осакские ухмылялись, предвкушая легкую победу.

— Готовы? — крикнул Тоши.

Кенджи показал большой палец вниз. Я кивнул. Фонарик вспыхнул.

Старт!

Я ожидал, что Супра улетит вперед, но мы были на спуске, и старт давался с ходу. Я выжал всё из первой передачи. 4A-GE взвизгнул, стрелка тахометра ударилась в красную зону на 7800. Вторая! Супра висела на хвосте. Её фары слепили меня через зеркала, заливая салон ярким белым светом. Первая прямая была короткой.

— Тормози! — вскрикнула Мику, когда мы подлетели к первому повороту на скорости 100 км/ч.

— Рано, — процедил я.

Я увидел, как Супра сзади «клюнула» носом — Кенджи ударил по тормозам. Тяжелой машине нужно больше места для остановки. Я прождал еще секунду. И только тогда ударил по педали. Пятка-носок. Правая нога одновременно жмет тормоз и газ, левая выжимает сцепление. Перегазовка. Третья — вторая! Двигатель рявкнул, выравнивая обороты. Задняя ось слегка разгрузилась. Я качнул руль, и Хачироку нырнула в поворот. Мы прошли апекс чисто, на грани сцепления шин.

Я посмотрел в зеркало. Супра отстала на два корпуса. Она все еще боролась с инерцией в повороте, пока мы уже разгонялись.

— Видишь? — крикнул я Мику. — Он жирный! Ему тесно!

Но радость была недолгой. Началась прямая. Кенджи нажал на газ. 600 лошадиных сил проснулись. Супра начала стремительно расти в зеркалах. Она пожирала расстояние.

— Он догоняет! — Мику смотрела назад.

— Знаю!

Ударная волна звука 2JZ накрыла нас. Супра поравнялась со мной перед следующим поворотом, пытаясь обойти по внешнему радиусу.

— Не пущу!

Я занял середину дороги, блокируя траекторию. Это было рискованно, но по правилам «Тоге» (горных гонок) лидер имеет право выбирать линию. Кенджи посигналил, но был вынужден отступить и снова тормозить. Визг его шин перекрыл шум моего мотора. Он перегревал резину. И тормоза.

Мы влетели в серию шпилек — «Пять пальцев». Это пять крутых поворотов подряд, как змейка.

Здесь Хачироку была королевой. Лево-право-лево. Я перекладывал машину ритмично, как маятник. Я даже не пользовался тормозом, только газом и инерцией. Мику перестала бояться. Она смотрела на мои руки, которые мелькали на руле, и на дорогу. Её глаза горели. Она начинала понимать этот ритм.

Супра сзади страдала. Я видел, как её заносит, как Кенджи борется с рулем. Тяжелая морда с огромным мотором стремилась уехать прямо в отбойник. Он отставал. Пять метров, десять, двадцать.

— Мы отрываемся! — закричала Мику.

— Рано радоваться! Впереди мост и длинная прямая до финиша!

Мы выскочили из последней шпильки на финишную прямую. Я выжал газ в пол. Четвертая передача. 130 км/ч. 140. Мотор ревел, упираясь в ограничитель скорости. Кенджи вышел из поворота. Он был зол. Я видел, как Супра присела на задние колеса. Турбины вышли на пик. Она выстрелила как пуля.

Разрыв сокращался с пугающей скоростью. 50 метров… 30… 10…

Финиш был уже виден.

Супра была быстрее меня на 100 км/ч в конце прямой. Она настигала меня, как акула.

— Давай, старушка! — я бил ладонью по рулю.

Бампер Супры уже был у моего заднего крыла. Кенджи выходил на обгон. Но дорога сужалась перед мостом. Там была одна полоса. Кто первый войдет на мост — тот победил. Мы шли бок о бок. Кенджи не сдавался. Он шел на таран. Он думал, я испугаюсь.

— Артем, он ударит нас! — закричала Мику.

— Нет. Он любит свою машину больше, чем победу.

Я не отпустил газ. Я шел в сужение, глядя только вперед. Кенджи держался до последнего. Но в метре от бетонного ограждения моста нервы у него сдали. Он ударил по тормозам. Супра вильнула, оставляя черные полосы на асфальте, и отстала. Моя Хачироку влетела на мост первой, пронзая финишный створ.

Победа!

Я начал тормозить, сбрасывая скорость. Адреналин отпускал, уступая место дрожи в коленях.

Мику сидела молча, тяжело дыша.

— Ты… ты сумасшедший, — прошептала она. А