Драматургия: искусство истории. Универсальные принципы повествования для кино и театра - Ив Лавандье

веке), пронизаны юмором. В «Терезе» именно мелочи жизни монахинь-кармелиток придают им человечность и иногда вызывают улыбку на лице. Сцена с рождественскими подарками, где простой подсвечник вызывает удивление, просто восхитительна. В сценарии Кольтеса в тот момент, когда Зукко берет в заложники женщину и угрожает ее сыну, драматург находит способ заставить нас смеяться (или улыбаться, в зависимости от восприимчивости зрителей и предвзятости режиссера) с помощью зевак, которые присутствуют в сцене. И это работает! Жестоко, но с привкусом жизни. Несмотря на мелодраматичность фильма «Товарищи», время от времени чувствуется, что ни драматурги, ни их герои не воспринимают себя и своих персонажей слишком серьезно. Например, чтобы определить по жребию имя рабочего, который будет отвечать за включение заводской сирены на час раньше, каждый опускает свое имя в шляпу. Вытягиваем бумажку: это крестик! Спрашиваем, кто расписался крестиком.

Поднимается несколько рук. Позже один из главных героев (Ренато Сальватори) отправляется в изгнание. Его девушка (Габриэлла Джорджелли) просит его написать ей. «Ты же не умеешь читать», – отвечает он. «Неважно, все равно напиши». В таком юморе много человечности.

В четырех основных категориях произведений постоянно смешиваются два подхода. В одних речь идет о страданиях, безработице, голоде, преступности и различных формах унижения:

• фильмы Чарльза Чаплина,

• фильмы и пьесы Марселя Паньоля,

• итальянские комедии («Верхом на тигре», «Игра в карты по-научному», «Товарищи», «Комплексы», «Обгон», «Полицейские и воры», «Большая война», «Чудовища», «Мы так любили друг друга», «Новые чудовища», «Хлеб и шоколад», «Запах женщины», «Голубь», «Трудная жизнь» и т. д.),

• английские социальные комедии («Мужской стриптиз», «Град камней», «Тайны и ложь», «Шустрая», «Под звуки меди» и т. д.),

• духовные сестры итальянских или английских комедий («Бал пожарных», «Безупречная репутация», «Поедая Рауля», «Поцелуй меня, глупенький», «Фарго», «Холостяцкая квартирка», «Я хочу перерыва!», «Лист ожидания», «Военно-полевой госпиталь», «Чужая родня», «Продюсеры», «Откройте, полиция!», «Черная серия», «Отрыв», «Замечательная эпоха», «Заходи – я живу у подруги» и т. д.). Бразильский телесериал «Город мужчин» принадлежит к тому же семейству. Трущобы впечатляют своей жестокостью и убогостью. Но наряду с ужасными или трогательными сценами авторы умеют вводить ситуативный комизм и ироничный взгляд на жителей фавелы. Можно также упомянуть фильмы «Загорелые» и «Загорелые на лыжах», которые, на первый взгляд, далеки от итальянского юмора, но тем не менее содержат горечь и изюминку, которые сближают их с ним и которые уже не встретишь в последующих фильмах авторов «Великолепного». За исключением фильма «Загорелые 3. Любовь к жизни», который выдержан в том же ключе, что и первые два. Персонажи маленькие, но человечные, и сценаристы и исполнители их не щадят.

Проявляя интерес к социальным, политическим и психологическим проблемам и осмеливаясь заходить очень далеко в своей жестокости, итальянцы предложили нам в период между 1958-м (когда они сняли «Голубя») и 1980-м (когда они сняли «Террасу») стиль комедии, который я считаю более точным, чем задорная американская комедия с ее счастливыми финалами. Это то, что отличает, например, театр Ануя, который иногда трогает там, где болит, и театр Фейдо, который не поднимает волну.

По поводу сочетания комедии и серьезности Эйдж [1] заметил: «В фильме „Голубь“ один из главных героев попадает под трамвай и погибает. Прокатчик был против такого «еретического» решения. Правда, до тех пор в комедийных фильмах умирали только те, кто оставлял большое наследство (часто это было необходимо для развития сюжета). Смерть персонажа «Голубя» стала положительной новинкой: эта небольшая передышка позволила разрядить комические моменты. Всем известно, что для того, чтобы заставить людей смеяться, нужно время от времени прекращать попытки рассмешить их. Пьетро Джерми рассказал нам: „После того эпизода с «Голубем» я понял, что в комедийном фильме может произойти все что угодно“».

Эйдж наряду со своим коллегой Скарпелли является самым известным сценаристом в итальянской комедии. Но все они заслуживают уважения. Без Сонего, Маккари, Бенвенути-де-Бернарди и т. д. итальянская комедия не была бы такой мощной на протяжении двадцати лет.

Отдавая должное сценаристам итальянской комедии, следует отметить и человека на другом конце Европы, также заслуживающего похвалы. Это Дэвид Окин [8], бывший глава драматического отдела Четвертого канала, сопродюсер большого количества британских фильмов в 1990-е годы, который заявил: «Сценарий превыше всего! <..> Одна из проблем, которую я заметил, когда занял должность, заключалась в том, что многие фильмы запускались в производство до того, как сценарий был действительно готов. Боюсь, я прославился тем, что был очень строг в этом вопросе». В результате производство фильма «Четыре свадьбы и одни похороны» несколько раз откладывалось для переписывания. В то время Дэвид Окин тратил полтора миллиона евро в год на помощь в написании около пятидесяти сценариев. Есть ли свой Дэвид Окин в Германии, Бельгии, Испании, Франции или Италии?

Серьезность и серьезность

Комедия, а еще лучше сочетание комичного и серьезного кажется самым богатым и справедливым подходом. Вот почему мы, Франция, не последняя страна, где есть прекрасные примеры, столь же серьезны, сколь и недоступны. У знаменитых кинофестивалей тоже аллергия на комедию. Монтескье [129] говорил, что серьезность – это щит дураков. Возможно, он немного преувеличил. Мы видели, что серьезное отношение иногда необходимо, в зависимости от темы и желаемого эффекта. Но между серьезностью и серьезностью есть разница. Серьезная и доступная трактовка (например, «Гражданин Кейн», «Торжество», «Макбет», «Царь Эдип», «Взвод», «Далеко по соседству» и т. д.) – это не то же самое, что серьезное и малоизвестное произведение.

По мнению Ларошфуко [109], серьезность нужна, чтобы скрыть недостатки ума.

«Ради бога, оставайтесь смешными!» – говорил Говард Хокс [79] студентам-кинематографистам.

Презренный прием

Несмотря на все величие и полезность, к комедии все еще слишком часто относятся с презрением. Как утверждает Жиль Липовецкий [116] в эссе «Эра пустоты», на Западе смех стал широко распространенным социальным императивом. Насмешки, пародии и персифляж царят повсюду, часто сопровождаемые агрессией. На телевидении это стало навязчивой идеей. К сожалению, эта тенденция скорее вульгаризирует комедию, чем облагораживает ее. Несмотря на Аристофана, Мольера, Чаплина, Любича, «Укрощение строптивой» и «Венецианского купца», до сих пор трудно поверить, что юмор и искусство могут идти рука об руку. «Мы смеемся от начала до конца, но все, что мы делаем, – это просто смеемся», – один из великих (и ужасающих) классических критических комментариев. Комедия, и особенно хорошая комедия, всегда служит удачным комментарием к человеческой природе. «Оскары», «Сезары» и прочие «Золотые пальмовые ветви» редко присуждают комедии. Жерар Депардье номинирован за роль белого клоуна (серьезного клоуна) в фильме «Папаши», но не Пьер Ришар, проделавший в нем фантастическую работу. Так называемым комическим актерам приходится ждать роли в серьезном фильме, чтобы их заметили. К