Белая слива Хуаньхуань - Лю Ляньцзы

– Ничего страшного. Наверное, это из-за того, что мне несколько дней подряд пришлось терпеть нападки фужэнь Сихуа. Видимо, я переоценила свои силы.

Хуаньби была слишком молода и ни разу не сталкивалась ни с чем подобным, поэтому просто стояла рядом, не зная, что делать. К счастью, почти сразу же пришла Цзиньси.

– Матушка, в последние дни вы слишком сильно уставали, – обратилась она ко мне, – вам надо выпить теплой воды и немного отдохнуть, а я, если позволите, пошлю за лекарем Чжаном.

У меня хватило сил только на то, чтобы кивнуть.

Но стоило Цзиньси уйти, как мне сообщили о приходе евнуха из дворца фужэнь Сихуа. Он поприветствовал меня по всем правилам, а потом равнодушно отчеканил заготовленную фразу:

– Фужэнь Сихуа просит гуйпинь Вань прибыть во дворец Мисю для решения важных дел.

– Каких еще важных дел? – удивленно спросила я.

Евнух притворно улыбнулся и с совершенно пустыми глазами сказал:

– Поскольку после отъезда императрицы фужэнь Сихуа взяла на себя управление гаремом, все наложницы, и матушки, и младшие хозяйки должны выполнять любые ее приказы.

– Ты что, ослеп?! Не видишь, что нашей госпоже нездоровится?! – вспылила стоящая рядом со мной Лючжу. – Несколько дней назад сама матушка-императрица сказала, что нашей госпоже нет необходимости посещать утренние аудиенции, ведь она в положении. Поэтому она совершенно не обязана слушать фужэнь Сихуа и идти заниматься какими-то делами!

Только она замолчала, как в зал вошел еще один евнух. На этот раз это был ближайший помощник наложницы Сихуа – главный евнух дворца Мисю, Чжоу Нинхай. Он спокойно поприветствовал меня, а поднявшись, начал шепотом отчитывать своего подчиненного:

– Бестолочь! Тебя послали пригласить гуйпинь Вань. Что ты тут возишься? Только время попусту тратишь! Если не хочешь отправиться в Управление наказаниями, отвесь себе тридцать пощечин!

Я прекрасно понимала, что вся его ругань предназначалась для моих ушей, а не для несчастного младшего евнуха. В груди начало разгораться пламя гнева, но я не могла позволить показать свои истинные эмоции и поэтому многозначительно посмотрела на Лючжу.

Но только она хотела заговорить, как Чжоу Нинхай вышел вперед, улыбнулся до ушей и почтительно сказал:

– Наша госпожа знает, что гуйпинь Вань в последнее время ощущает упадок сил, и именно поэтому она срочно послала меня к вам, чтобы этот несмышленый евнух не успел оскорбить вас своим поведением. Что же касается того, можете ли вы отказаться и не приходить, то боюсь вас разочаровать. Хотя по положению вы немного уступаете гуйпинь Синь, осмелюсь сказать, что вас уважают больше, чем матушек фэй. Если вы не пойдете, об этом узнают другие наложницы. Как же тогда фужэнь Сихуа выполнять обязанности по управлению гаремом, возложенные на нее государыней? Вы ведь понимаете, что никому не позволено идти против воли матушки-императрицы?

Хотя большая часть его речи была лишь пустыми словами, логика в ней имелась. Я даже не могла ему возразить. Но, видя, что я никак не решусь, евнух Чжоу решил еще раз меня подтолкнуть:

– Пинь Тянь и матушка Дуань не смогут прийти из-за недомогания, но все остальные наложницы уже собрались. Пришла даже мэйжэнь Ань. Все ждут только вас.

Теперь я уже не могла отказаться и не идти. Я знала, что во дворце Мисю меня обязательно прилюдно унизят, но обязана была следовать правилам дворца. К тому же перед отъездом императрица сказала, что мне стоит быть сильной и набраться терпения. С трудом поднявшись и переодевшись, я причесалась и накрасилась. Я должна была хорошо выглядеть, чтобы мои враги не поняли, насколько плохо я себя чувствую. Для меня было непозволительным показывать им свою слабость.

В конце концов я пришла, но опоздала.

Дворец Мисю, в котором жила фужэнь Сихуа, поражал своим великолепием. Позолоченные скаты крыш были украшены фигурками животных, а столбы и балки расписаны ярким праздничным рисунком в виде парящих в небе волшебных синих птиц цинлуань [160]. Птицы выглядели как живые, их яркие перья блестели на солнце. Их величественный вид впечатлял не меньше, чем изображения фениксов.

Цзиньси помогла мне подняться по лестнице и присесть, приветствуя фужэнь Сихуа.

В главном зале возвышалась огромная ледяная скульптура, от которой веяло холодом, как от горной реки, а у стены стоял большой, покрытый золотом треножник в форме лилии, источающий запах неизвестных мне благовоний. Их аромат был сладким, загадочным и нежным. Он кружил голову, как вино, и расслаблял тело и душу, создавая ощущение уюта.

На самом высоком месте стояло кресло, напоминающее трон, и именно в нем сидела фужэнь Сихуа. Она гордо выпрямила спину и смотрела на меня с недовольным прищуром. По обе стороны ее лица свисали большие украшения в виде сетки, сплетенной из жемчуга, а в руках она держала не менее дорогой веер с позолоченной ручкой, на котором были изображены пышные пионы. Она неторопливо обмахивалась веером и осуждающе глядела на меня из-под аккуратно нарисованных высоких бровей, выделяющихся на светлой коже.

Стоило мне войти в зал, я сразу ощутила царящую в нем мрачную атмосферу, а из-за моего прихода она стала еще напряженнее. Я объяснила хозяйке дворца, почему опоздала, а она, на удивление, не стала меня порицать, а пригласила присесть. И это было очень подозрительно.

После непродолжительного разговора подали долгожданные закуски, и гости наконец смогли немного расслабиться.

– Фужэнь, у тебя во дворце так приятно пахнет, – подала голос Линжун, – но я никак не могу понять, что же это за аромат.

Наложница Сихуа приподняла тонкие и аккуратные брови и с нескрываемой гордостью ответила:

– Мэйжэнь Ань, твоему нюху можно только позавидовать! На самом деле, эти благовония мне подарил император. Он приказал создать новый аромат лично для меня и назвал его «Аромат радости». Больше ни у кого нет этих благовоний, поэтому ты их и не узнала.

Фужэнь Сихуа в очередной раз своими словами заставила наложниц почувствовать себя неловко и в то же время позавидовать ей. Но так как она была по положению выше всех нас, никто не посмел учить ее хорошим манерам.

Линжун скромно улыбнулась и склонила голову.

– Я такая глупая, – сказала она, – в отличие от сестрицы фужэнь, которая многое повидала и многое знает.

Мы еще немного поговорили о различных пустяках, а потом в зале вновь наступила тишина, в которой раздавался только голос хозяйки дворца, рассказывающей о насущных проблемах гарема.

Мне потихоньку становилось лучше, я уже не чувствовала себя полностью разбитой. Я внимательно слушала фужэнь, которая говорила о том, что пора навести в гареме