Запятнанный Кубок - Роберт Джексон Беннетт

пробраться по темным коридорам без света и подняться на крышу. И там она нанесла смертельный удар, бросив яблонетраву в котел над парилкой. В этот момент ее цель была достигнута. Джолгалган присоединилась к приему и ушла вместе с толпой. Кайги Хаза после приема отправился попариться, а затем, к сожалению, ему суждено было умереть еще до наступления утра.

— Но! — сказала Ана. — На этом история не заканчивается. У Кайги Хаза в тот вечер были другие дела — второй прием, поменьше. Частное мероприятие, которое он намеревался провести для офицеров, которым оказывал покровительство, — тот же круг офицеров, в который когда-то входила Джолгалган. — Она продекламировала вслух: — Это были… принцепс Атха Лапфир, сигнум Мисик Джилки, принцепс Кесте Писак, капитан Атос Корис, капитан Килем Терез, принцепс Донелек Сандик, принцепс Кисе Сира, принцепс Алаус Вандуо, сигнум Суо Акмуо, сигнум Джинк Ловех. Десять погибших инженеров. Позже все они пришли в залы Хаза, чтобы... отведать кулинарные изыски этого дома. А залы Хаза, конечно же, предлагают несравненные блюда...

Файязи застыла на месте. Ее фиалковые глаза метнулись ко мне, затем снова к Ане. Я видел, что она хотела возразить еще что-то, но воздержалась из страха перед тем, что Ана может сказать дальше; она, конечно же, не хотела раскрывать перед Ваштой своих собственных, весьма незаконных куртизанок.

— Это увлекательная история, — наконец сказал Файязи. — Но вы не упомянули ничего предосудительного или опасного. Например, вы не дали никаких указаний на то, как были отравлены десять инженеров, если они вообще были в моем доме, и как все это может угрожать мне.

— Я рада, что вы спросили, — сказала Ана, улыбаясь. — Этот вопрос ставил меня в тупик. Но потом я поняла… Мы уже знали, что отравление инженеров отличалось от смертей Кайги Хаза и коммандера Бласа. Они умерли гораздо позже, в разное время, и их соцветия появились из разных частей тела. Это говорит о том, что они были отравлены по-разному. — Она повернула ко мне лицо с завязанными глазами. — Дин, конечно, видел ответ. Он просто не понял.

Все посмотрели на меня. Я просто нахмурился, потому что понятия не имел, что она имела в виду.

— Мадам Хаза, — сказала Ана. — Я правильно помню, что у вашего отца был украшенный драгоценными камнями кувшин, из которого он любил пить вино?

— Да, — неохотно призналась Файязи. — На самом деле у него их было несколько.

— Понимаю. И часто ему нравилось пить вино, — тихо спросила Ана, — пока он принимал ванну?

Молния пробежала по моим костям, и в памяти всплыло воспоминание: там, в ванне старика, каменный выступ, а вдоль него множество выцветших красных колец от множества прошлых кубков с вином.

— Он... он пил... — сказала Файязи.

— Так я и думала, — сказала Ана. — В ту самую ночь, принимая ванну, Кайги Хаза наслаждался вином из своего любимого кувшина, в то время как воздух был полон пара и спор яблонетравы. Кувшин, из которого он пил, был выставлен на всеобщее обозрение и теперь был испорчен. И этот же кувшин позже использовался на тайной встрече любимых инженеров Кайги Хаза, чтобы наливать вино всем молодым людям, которые пришли побаловать себя. А потом они выпили. Они пили, не подозревая, что то, что вытекало из такого сосуда, теперь несло с собой саму смерть — неизбежную, мучительную и кошмарную.

НАД ЗАЛОМ СУДЕБНЫХ заседаний повисла ужасающая тишина.

— Это правда? — спросила Вашта, пораженная. — Вы действительно думаете, что из-за этого началась такая трагедия?

— Я почти полностью уверена, — сказала Ана. — Это объясняет, почему инфекции потребовалось так много времени, чтобы — как это называется? — расцвести. Ведь инженеры, вероятно, употребляли меньше спор, чем сам Кайги Хаза, и те, кто пил больше вина, умирали быстрее. Но ни один из них не впитывал споры и не вдыхал их, как это сделал старший Хаза. Я также подозреваю, что споры больше преуспевают в легких, чем в желудке. Но, в конце концов, им это удалось. И все десять погибли.

Файязи посмотрела на своих сублимов, которые молча уставились на нее в ответ. Молчание длилось и длилось, и Ана позволяла ему нарастать, ожидая подходящего момента, чтобы его нарушить.

— И, если бы все сложилось слегка по-другому, — сказала она, — совсем слегка по-другому, у нас на руках были бы просто десять погибших инженеров, и ничего больше. Трагедия, конечно, но не катастрофа. Однако двое из этих инженеров просто случайно устанавливали неподходящую опору в стенах в неподходящее время... и, таким образом, пролом и бесчисленные жертвы. — Она какое-то время молчала. — Это действительно прискорбно, не так ли, мадам Хаза?

— Что именно? — спросила Файязи.

— Очень прискорбно, что вы заперли свое имение, — сказала Ана, — сожгли труп своего отца и не предупредили апотов о заражении. Потому что, если бы вы это сделали, что ж... возможно, последние недели прошли бы по-другому.

В этот момент температура в комнате начала меняться.

Я видел это по лицу Вашты; по тому, как медленно, но верно она осознавала, что эта знатная женщина, какой бы могущественной она ни была, участвовала в заговоре, который непосредственно привел к пролому; и я видел это по позе Файязи Хазы: по тому, как напряглась ее спина, когда она поняла, что сенешаль кантона теперь начинала верить, что ее собственные действия стали причиной обрушения морских стен и привели к тяжелому положению Империи.

— Я... — запинаясь, пробормотала Файязи. — Я думала, это беседа… Я думала, что были угрозы моей жизни, разве не так?

— Я подхожу к этому, — сказала Ана. — Но, чтобы это объяснить, я должна сначала рассказать о самом необычном способе убийства, который использовала Джолгалган и который, я уверена, озадачил всех нас. Зачем вообще понадобилась яблонетрава? Зачем использовать ту же инфекцию, которая когда-то убила ее кантон, ее дом? В конце концов, яблонетрава — сложная, капризная инфекция, и, очевидно, смертельно опасная. Это казалось символичным выбором. Почти как личная месть. В этом не было никакого смысла — до тех пор, пока мы не обсудили историю Ойпата с покойной иммунис Нусис, которая лично служила там во время гибели кантона.

— Нусис рассказала нам очень любопытную историю, — продолжала Ана. — Она рассказала нам о том, как иялет апотекалей успешно создал эффективный