Запятнанный Кубок - Роберт Джексон Беннетт

препарат против яблонетравы — другими словами, лекарство, — но они не смогли запустить его в производство. Потому что, когда они попытались реализовать свой план, слишком многие кантоны подали слишком много юридических жалоб на выращивание слишком большого количества новых реагентов — и к тому времени, когда эти жалобы были отклонены, инфекция распространилась слишком далеко, и судьба Ойпата была решена. И... Нусис упомянула, что было четыре кантона, которые изо всех сил мешали реализации плана по спасению Ойпата. Это кантоны Джулдиз, Бекинис, Габирга и Митраль.

Вашта заморгала, теряясь в зарослях:

— Долабра… что это значит?

— Я и сама спросила себя об этом, — сказала Ана. — Особенно когда мой помощник собрал доказательства того, что Рона Аристан, секретарша Бласа, за последние девять лет много путешествовала по этим четырем кантонам и при этом имела при себе целое состояние. Потом я снова спросила себя об этом, когда Дин осмотрел птичник Хаза и обнаружил, что в период между убийством командира Бласа и своей собственной смертью Кайги Хаза отправил письмо-ястребов в четыре места назначения — в кантоны Джулдиз, Бекинис, Габирга и Митраль.

Серебряная вуаль Файязи теперь колыхалась очень быстро. Она, должно быть, учащенно дышала.

— Я размышляла о значении всего этого, — сказала Ана. — Что может все это связывать? Деньги, а также Кайги Хаза и коммандера Бласа, которые были убиты ойпати таким же образом, как и Ойпат, с этими четырьмя кантонами, которые так сильно придирались, что Ойпат погиб? — Она сделала паузу. — Но потом я задумалась… Что, если все это происходило раньше?

— Происходило раньше? — спросила Вашта. — Что вы имеете в виду?

— Ну, в конце концов, Кайги Хаза был очень старым человеком, когда умер. Где-то около ста тридцати, если я правильно помню, — сказала Ана. — Что, если в свое время он провел несколько — как бы это сказать — выпускных курсов бенефициаров во время своего пребывания здесь, в Талагрее, точно так же, как для десяти погибших инженеров? Несколько поколений офицеров иялета, которые пользовались его покровительством и были расселены по всей Империи, чтобы при необходимости давать советы, информацию или оказывать услуги?

— Что, если, — продолжила Ана, — сам коммандер Тактаса Блас когда-то был одним из таких офицеров? Что, если он и горстка его соотечественников были членами одной из маленьких хитроумных клик Кайги, как Джолгалган? И что, если некоторые члены его группы в конечном итоге заняли важные посты в Империи? Возможно, в кантонах Джулдиз, Бекинис, Габирга и Митраль? — Она хищно улыбнулась. — И... что, если одиннадцать лет назад Кайги Хаза попросил Бласа и его коллег об очень, очень большом одолжении?

Запечатлитель Файязи вскочил на ноги.

— Это нелепая ложь! — прорычал он. — Мы пришли сюда после того, как нам сообщили об угрозах, а не для того, чтобы... чтобы нас вымазали такой ядовитой краской! Коммандер-префекто, лично я должен сказать вам, что я не...

Затем Вашта произнесла одно-единственное слово — холодное, жесткое и злое, как удар ледяного клинка:

— Нет.

Ошеломленный, запечатлитель уставился на нее, затем перевел взгляд на Файязи:

— Мадам, я... Это клевета...

Файязи, казалось, опомнилась и наклонилась вперед.

— Прошу прощения, коммандер-префекто? — сказала она оскорбленно. — Что вы сказали моему персоналу?

— Нет, — сказала Вашта. — Я сказала нет, мадам Хаза. Я слушаю. И я еще не закончила слушать. Итак, мы все сядем и не будем перебивать.

Запечатлитель на мгновение заколебался, затем посмотрел на аксиом, которая наблюдала за Аной своими холодными, как иглы, глазами.

— Мы из клана Хаза, — сказала аксиом. — И никто не позволит, чтобы с нами так разговаривали.

Вашта наклонилась вперед со скамьи.

— А я — сенешаль Талагрея, — сказала она. — Я держу в своих руках сердце Империи, частью которой является ваш клан. И если вы хотите когда-нибудь воссоединиться со своим кланом, вам всем следует вести себя тихо.

Я увидел, как Файязи открыла рот под вуалью, желая что-то сказать. Затем она закрыла его, поджала губы и жестом приказала своему запечатлителю сесть.

Вашта повернула свое разъяренное лицо к Ане и сказала:

— Продолжайте, Долабра.

Ана прочистила горло, попыталась стереть самодовольную улыбку со своего лица и сказала:

— Это смутная идея, которая закралась мне в голову, — что одиннадцать лет назад, во время кризиса в Ойпате, Кайги Хаза и Тактаса Блас узнали о лекарстве от яблонетравы. И тогда Блас, хорошо знакомый со многими Советами по охране природы по всей Империи, тайно дал указание своим друзьям и союзникам тихо заблокировать его использование. Это было единственное, что могло объяснить связь между Кайги Хаза и Бласом. Это объясняло, почему ойпати, такие как Джолгалган и Дителус, могли желать этой особой, поэтической смерти этим двум мужчинам. И это также объясняло, почему секретарь Бласа путешествовала по этим четырем кантонам, выплачивая огромные суммы за сотрудничество. И это объяснило бы, почему Кайги Хаза поспешил послать письмо-ястребов в эти четыре кантона после смерти коммандера Бласа. Видите ли, он предупреждал своих людей. Один из участников их заговора был убит таким образом, что стало ясно: убийца знал, какой грех они совершили. Он говорил остальным, что их тайна раскрыта и что этот убийца может вскоре прийти и за ними.

— Но... зачем Бласу и Хаза вообще все это делать? — продолжила Ана. — Почему эти двое намеренно позволили целому кантону погибнуть? Что они могли бы выиграть от такой смерти и разрушений? Но потом я вспомнила... Богатство Хаза исходит из одного очень специфического источника. И это земля.

— Земля? — тихо повторила Вашта.

— Да, мэм. Земля, — ответила Ана. — Земля и все, что на ней выращивается. Все реагенты, все сельское хозяйство, все культуры и сырье, которые произрастают на земле, — вот источник всех их богатств. — Она фыркнула. — Итак... что произойдет со стоимостью их земель, если огромный кусок плодородной земли, которым они не владели, внезапно исчезнет?

У меня голова пошла кругом, когда я все это услышал. Хотя я и начал подозревать Хаза во многих убийственных поступках, мне не приходило в голову, что их причастность к таким ужасам может быть мотивирована чем-то таким простым, безобидным и ужасным.

— Они сделали это ради денег? — воскликнула я. — Все из-за денег, мэм?

— Тихо, Дин! — рявкнула Ана. — Я же просила тебя смотреть, а