Запятнанный Кубок - Роберт Джексон Беннетт

земли и расположен на фоне моря; а там, южнее, был узкий, неровный проход, и повсюду вокруг него лежали разбитые камни и кучи осыпавшейся земли. Но это было все, что я мог видеть.

— Он еще не пришел, мэм, — сказал я.

— Хм... Ожидание — это самое ужасное, — сказала она. — Я много раз в своей жизни готовилась к смерти. Я готовилась прошлой ночью, когда делала ловушку. Я готовилась этим утром, когда отравляла свои комнаты. Возможно, это мудрый поступок — готовиться к смерти каждый день, точно так же, как Империя готовится к смерти в каждый сезон дождей.

Я взглянул на нее.

— Вы могли бы сказать мне, что она твич, мэм.

— Я могла бы, — сказала Ана. — Но я не хотела, чтобы ты выкинул что-то галантное и глупое. Я подумала, что лучше позволить легионерам ее забрать. Их было достаточно. Если бы только не зазвонили колокола, давая ей шанс сбежать...

— А потом, — сказал я, — мне все равно пришлось пойти и сделать что-то галантное и глупое.

— Да. Придется потрудиться, чтобы сохранить тебе жизнь, мальчик. Жаль, что мы можем погибнуть сегодня, потому что ты честный офицер, Диниос Кол. Было бы замечательно и дальше полагаться на тебя в моей работе. Вместе мы могли бы совершить много великих дел.

Грохот на востоке. Треск выстрелов из бомбард.

Мне в голову пришла мысль. Она мне не слишком понравилась, но я чувствовал, что должен подчиниться.

Я сглотнул.

— К-как вы думаете, мэм, — тихо спросил я, — не настало ли сейчас время для честности и признаний?

— Ну... я полагаю, да, — сказала она. — Но что заставляет тебя так считать?

Я промолчал.

— Ты хочешь в чем-то признаться, Дин? — спросила она.

— Да, мэм. Хочу.

— И в чем же?

Я снова сглотнул:

— Признаюсь, я... я не честный офицер, мэм.

— Что ты имеешь в виду?

Я закрыл глаза:

— Я не должен быть стать вашим помощником. Потому что я... Я не честно набрал свои баллы на экзаменах Юдекса, мэм. Мои оценки добыты путем обмана.

Ана ничего не сказала. Бомбарды продолжали стрелять.

— Я провалил экзамены во все остальные иялеты, — сказал я. — У меня большие проблемы с чтением и письмом. И работа у вас была единственной, на которую я мог надеяться. Поэтому я... я научился вскрывать замки, мэм. Вот почему я научился этому. Я научился этому, чтобы проникать в офисы апотов по ночам. Я украл копии экзаменов Юдекса. Все, потому что я не знал, какой из них мне выдадут. Как только у меня появилась возможность прочитать их... так, как я читаю, я понял, что знаю ответы, но мне нужно было попрактиковаться в их написании. Итак... Я потратил три дня на то, чтобы запомнить, как рисовать буквы. Как составлять предложения вместе. Запоминая движения. Именно благодаря этому я добился таких высоких результатов, мэм. Мой инструктор чувствовал это и постоянно бил меня. И я это заслужил. И я каждый день чувствую себя здесь незваным гостем, потому что... потому что я и есть незваный гость. Я не честный офицер, мэм. И я прошу прощения за то, что обманул вас. Если мы переживем этот день, я приму любое наказание, которое вы выберете. Ибо я устал скрывать от вас свою природу. У меня нет желания совершать этот грех.

Я открыл глаза. Ана смотрела на меня, и выражение ее лица, прикрытого повязкой, разрывалось между раздражением и изумлением.

— Что ж, вот теперь я спрашиваю тебя, стоит ли тебе быть моим помощником, — отрезала она. — Но не из-за твоей нечестности, Дин. Скорее, потому что ты, очевидно, считаешь меня гребаной идиоткой!

Я вытаращил глаза:

— Я... я прошу про...

— Смешной мальчишка! — воскликнула она. — Глупый ребенок! Ты действительно не понимаешь, что я знала о твоем жульничестве? Что я знала все это время?

— Вы... Что? Правда?

— Дин! — возмущенно воскликнула она. — Можно ли с уверенностью сказать, что ты только что был свидетелями того, как я сформулировала ответы на некоторые очень сложные проблемы? Гораздо более сложные, чем загадочный вопрос: «Как этот молодой человек, который так плохо сдавал экзамены, вдруг получил такие хорошие оценки?» Клянусь пороком титана, тоже мне проблема! Единственная причина, по которой они не стали продолжать расследование, заключалась в том, что я выбрала тебя и сказала им забыть об этом!

У меня отвисла челюсть:

— Так... подождите. Вы выбрали меня не из-за моих оценок, мэм?

— Боги, нет! — воскликнула она. — Разве это не очевидно? Я выбрала тебя, потому что ты жульничал, Диниос Кол! Я не совсем понимала, как тебе это удалось, пока ты не показал свои навыки взломщика замков. Тогда это стало совершенно очевидно.

— Вы выбрали меня за мою нечестность, мэм? — спросил я обиженно.

— Нет! — ответила она. Затем: — Ну, да. Отчасти.

— Что вы имеете в виду? — спросил я.

Она задумалась. Пушки продолжали стрелять.

— Я выбрала тебя, — наконец сказала она, — потому что мне нужен был расследователь, который был бы находчивым, хитрым и готовым нарушить правила, когда это необходимо. Мне нужен был кто-то преданный своему делу и решительный! И ты не только вломился в офис иялета и потратил часы, заучивая ответы на все тесты, — ты каким-то образом выдержал обучение на запечатлителя, несмотря на огромные проблемы с чтением и письмом! Это говорит о самой непоколебимой мрачной решимости, о которых я когда-либо слышала!

Мне стало дурно.

— П-подождите. Подождите. Так вы знали...

— Должна ли я перечислить все очевидные вещи, которые я знаю, мальчик?

— Но, мэм... я думал, что до этого момента я был очень...

Повисла тягучая тишина, нарушаемая лишь очередным треском бомбард.

— У меня хороший слух, — сказала она. — Я слышала, как ты читаешь вслух сам себе. И я, конечно, видела, как ты писал. А уж когда ты продублировал текст на сази, твое состояние стало полностью очевидно.

Я почувствовал, что сильно краснею. Я почувствовал себя дураком. Какой же это было фантазией — думать, что мои явные слабости можно скрыть.

— Почему вы так терпимы ко мне, мэм? — спросил я. — Почему вы хотите иметь… иметь такого человека, как я, в качестве помощника?

Она рассмеялась. Это был