Долгожитель - Татьяна Филатова

Пошло их тогда трое, а вернулся он один. Да и то – не должен был вернуться… В немецкой машине сидело четыре человека. Задача была простой: обезвредить, изъять документы, карты и прочее найденное. Все шло так, как было задумано, да только в последний момент из кустов вышел парнишка в немецкой форме. На вид – не больше семнадцати. Пока на него отвлеклись, те, что в машине были, успели выхватить свое оружие и начать стрельбу в сторону, где стояло трое партизан. У одного из убитых наготове была граната, и перед тем, как в него попали, он смог бросить ее под колеса автомобиля. За автоматной очередью раздался взрыв.

Андрей успел отскочить к кустам, к пацану. Из выживших – только они двое. Андрей по-немецки спокойно предложил парню сложить оружие и сдаться. Не хотел он его убивать, хоть и враг, да зеленый еще. И наверняка глупый. Пацан утвердительно кивнул, мол – согласен. Бросил автомат на землю между собой и Андреем. Но, когда Андрей хотел его поднять, фриц сделал резкий выпад в его сторону. В руках блеснул нож. Андрей сработал молниеносно: увернулся от удара, не отнимая ножа у парня, а лишь сжимая его руку, полоснул ему по горлу его же ножом, что лежал в руке, а когда тот обмяк, уложил его на землю. Нож, с которым молодой немецкий солдат напал на Андрея, год назад сам Андрей вонзил в живот одного фрица, да тот на утро исчез вместе с немецким отрядом.

Нож он вернул, но перед ним лежал пацан. Нет, Андрей не проявил милосердие к его телу и сделал то, что сделал: он вырезал из груди его сердце и съел, но юное лицо парня, чьи пустые глаза невидящим взглядом смотрели в русское небо, еще долго преследовало его во снах.

Андрей знал, что он такой, какой есть, и другим уже не станет. Ешь или умри – выбор без выбора. Ирония была на его стороне: количество убитых им врагов обеспечивало его пропитанием надолго, но даже он устал от войны…

Андрей был легендой: счастливчик, который не провалил почти ни одного задания. Его повысили, дали звание, а после войны предложили работу в милиции. Андрей согласился. Эта профессия пришлась ему по душе (а душа у него имелась, он не смел думать иначе): он использовал не только свои особые умения, но и развивал и без того развитые логику и дедукцию, оттачивал мастерство общения, изучал криминалистику, в том числе и для того, чтобы надежно заметать свои собственные следы.

Сундуки Андрей перепрятал в более надежное место. Он знал, что в сложное, послевоенное время не стоит пользоваться тем, что в них лежало. Разумеется, всем, кроме трех охотничьих ножей.

Психопаты, совершающие преступления, были всегда. В средние века подобный нрав считался показателем власти и решительности, в советское время – тяжелым характером. Но всегда были те, кто грабил, насиловал и убивал. Они-то и стали работой Нуждина Андрея Ильича.

Личные документы, как и многие другие люди, Андрей оформлял уже на войне, и это было ему на руку: заявив об утере в связи с пожаром, он с нуля создал себе новую жизнь. Если верить внесенным в паспорт данным, то Андрей Ильич родился 1918 году. На момент окончания войны ему было двадцать семь, а в пятьдесят пять он получил звание майора. От дальнейшего продвижения по службе Андрей отказывался, объясняя это тем, что привык работать лично с делами, а не руководить процессом откуда-то из кабинета.

На его счету было множество пойманных преступников, но и немало раскрытых дел, в которых убийца был установлен, но не был арестован. И всех этих личностей Андрей знал лично, и именно он делал так, чтобы они больше никому в этой жизни уже не навредили.

Нет, он не совершал это часто, чтобы не портить статистику дел, ибо работу он свою действительно полюбил. Да ему и не нужно было часто убивать. Он жил обычной жизнью обычного советского человека, просто имел при этом свои секреты. Он прятал их, а точнее – закапывал, в нескольких километрах езды от Москвы. Андрей Ильич наказывал тех, для кого расстрел был слишком мягким, по его мнению, приговором. Один из таких – маньяк, насиловавший и затем убивавший женщин, который хотел сбежать из Москвы, когда понял, что «запахло жареным». Он даже купил билет до Воронежа, но до вокзала ему добраться было не суждено… Андрею Ильичу на тот момент было уже почти шестьдесят лет, но он все еще выглядел вполне бодро, так, что никто не давал ему этого возраста. И секрет его долго хранился в земле, пока предприимчивые строительные компании двадцать первого века не решили застроить тот район очередным многоэтажным жилым комплексом.

Молодые ребята, что устраивались в милицию после службы в армии, мечтали пожать руку знаменитому сыщику, в том числе и Александр Степанович, которому повезло проработать в одном отделении с Нуждиным целый год. Но моральные принципы, по всей видимости, молодой страж порядка от Андрея Ильича тогда не перенял…

В семьдесят лет Нуждин вышел на пенсию, а в семьдесят один его сразил инфаркт. Многие тогда удивлялись, ведь знали Андрея Ильича, как крепкого, здорового, спортивного мужчину.

– Копил в себе, – кто-то сказал потом.

– Столько пережить – неудивительно, – говорили другие.

– Это все потому, что один прожил всю жизнь и заботы не знал, – судачили третьи.

А кто-то связывал это с тем, что перед тем, как выйти на пенсию, Андрей Ильич был вызван куда-то «наверх», а так как он не вернулся оттуда с новым предпенсионным званием, то, вполне вероятно, был за что-то отчитан. И отчасти это было так. Вот только Андрей Ильич был тем человеком, которого невозможно было в чем-то упрекнуть и уж тем более – отчитать его. Он знал, что такие, как он, давно уже пробрались «наверх»: он был уверен, что даже выходцы из царской семьи, обладающие таким же даром, как и он, понемногу возвращают себе утраченную власть, пускай и в новом формате. Возможно, это были лишь слухи, но он понимал, что дыма без огня не бывает.

– Бюро не совсем довольно вашими действиями, – было сказано ему в тот день. В ответ Андрей Ильич, удобно усевшись в кресле, рассмеялся.

– Ваше «бюро» никогда не было мною довольно, – ответил он, – вот только мне,