Белая слива Хуаньхуань - Лю Ляньцзы

простых вещах выгоднее всего демонстрировать свое мастерство. Например, если умелая кухарка захочет доказать свои навыки готовки, она не станет выбирать причудливые блюда, она выберет самую обыкновенную капусту и соевый творог. Благодаря простым блюдам раскрываются умения мастера. Во дворце было много хорошо поющих женщин, но только эта привлекла мое внимание. Я, не сдержав эмоций, вздохнула. Вот таких девушек и называют истинными красавицами!

Песня, слетая с ее губ, пробуждала в слушателях чувства жалости и обиды, напоминала о беззвучно пролитых слезах и желании быть рядом с любимым. Пение доносилось сквозь открытые окна и струилось меж столами и потолочными балками. Лотосы покрыли пруд подобно снегу, ветер холодил, как нефрит, голос красавицы звучал как нежное постукивание жемчужных бусин. Я же слышала, как плачет гибискус, видела, как улыбается ароматная орхидея, чувствовала, как холодны ветер и росы. Мелодия, наполненная неисчерпаемой тоской, вынуждала слушателей вспоминать о своих возлюбленных. Их сердца бились в такт, окутанные теплотой и сожалением.

Ветерок игрался с розовыми одеждами незнакомки и приподнимал длинные рукава, делая их похожими на маленькие паруса. Ее отражение в воде покрывалось рябью и бликами солнечного света, и казалось, что на пруду распустился еще один лотос. Хрупкая, как тычинки цветка, изящная, как бегущая по воде волшебная фея, свежая, как долгожданный ветерок, красавица была все ближе и ближе.

Сюаньлин следил за ней как зачарованный. Он не произнес ни слова с той минуты, как услышал ее пение. Лишь на пару мгновений он отвел взгляд от розового силуэта, чтобы с немым вопросом в глазах посмотреть на императрицу.

Государыня ответила ему ласковым взглядом и сказала:

– Пускай ее пению еще далеко до идеала, но она поет лучше большинства певиц, что мы слышали.

В глазах императора мелькнула грусть, и он быстро отвернулся, чтобы вновь любоваться загадочной девушкой.

– Она настоящее сокровище. Никто в мире не сможет с ней сравниться, – сказал он, словно бы беседуя сам с собой.

Глаза императрицы потемнели, но улыбка так и не сошла с ее будто бы заледеневших губ.

Я сидела далеко от них, поэтому до меня долетали лишь отдельные слова, и я не вникала в их разговор.

Как только лодка пристала к берегу, навстречу выбежали евнухи, чтобы узнать имя розовой феи, но она молча подняла лежавший у ее ног белоснежный лотос и бросила в сторону Сюань-лина.

– В воде отразилось лицо незнакомки, смеется и лотос бросает, – пропела она еще раз.

Эта красивая сцена на фоне великолепного пейзажа настолько впечатлила меня, что я забыла обо всем на свете.

Император раздумывал совсем недолго. Он поднялся и вышел навстречу незнакомке. По пути он поднял с земли покрытый прохладными капельками воды цветок. На рукавах его роскошного одеяния появились влажные пятна, но он не обратил на это никакого внимания.

Наложницы не могли остаться равнодушными, видя, с каким восхищением император смотрит на девушку в розовом. Лишь императрица оставалась совершенно спокойной и все так же вежливо улыбалась, не произнося ни слова.

На какое-то время нежный цветок завладел вниманием императора. Он крутил его в руках и разглядывал с мечтательной улыбкой на губах. Но длилось это недолго, Сюаньлин поднял голову и больше не отводил взгляда от хрупкой женской фигуры.

В тот момент, когда лодка причалила к берегу, я наконец смогла внимательно рассмотреть загадочную девушку, и хоть я не видела ее лица, фигура была хорошо мне знакома. По спине пробежал холодок. Она ведь говорила, что ее голос так и не восстановился после серьезной болезни. Как же она тут оказалась?! Меня охватили тревога и сомнения. Я глянула на Мэйчжуан, и когда наши взгляды встретились, я поняла, что подруга удивлена не меньше меня.

Девушка протянула белоснежную руку, и Сюаньлин тут же подхватил ее, помогая сойти с лодки. Когда она оказалась на суше, мы заметили в ее руках корень лотоса.

– Большое спасибо, Ваше Величество, – голос у певицы оказался таким же звонким и нежным, как щебетание ласточек.

Император радостно улыбнулся и воскликнул:

– Почему я до сих пор не ведал про такую талантливую красавицу?! Она бросила мне лотос, выражая свои теплые чувства, и пускай мы увиделись сегодня впервые, я уже готов ответить ей взаимностью.

Императрица довольно улыбнулась и сказала:

– Ваше Величество, неужели вы не догадались, кто она такая? – Посмотрев на девушку, чью красоту скрывала вуаль, государыня велела: – Позволь императору увидеть твое лицо.

Девушка поклонилась и легким движением тонкой руки сняла розовую вуаль. На сияющей, словно снег под солнцем, светлой коже выделялись красиво начерченные брови, напоминающие перья зимородка, и приоткрытые в улыбке яркие губы, меж которыми виднелись белоснежные крепкие зубы. Стоящая перед императором девушка могла по праву гордиться тонкой талией и обликом, напоминающим порхающую на ветру хрупкую бабочку. У меня перехватило дыхание, и сердце пустилось вскачь. По коже побежали мурашки, а в душе смешались совершенно разные эмоции. Перед нами стояла не кто иная, как Линжун!

Сюаньлин тоже очень сильно удивился:

– Разве ты не потеряла голос?

Сладкая улыбка Линжун освежала так же, как вода из родника. Она стыдливо опустила глаза и тихонько ответила:

– Ее Величество императрица приказала придворным лекарям сделать все возможное, чтобы излечить меня, и благодаря ей голос ко мне вернулся.

– Он не просто вернулся, он стал еще лучше! – Император был в искреннем восторге. Он взглянул на государыню и сказал: – Как же мне повезло, что у меня такая заботливая и добродетельная императрица!

Слова Сюаньлина растрогали государыню. Она посмотрела на него с любовью, и мне даже показалось, что императрица вот-вот заплачет, но, как всегда, она быстро взяла свои чувства под контроль и, ласково улыбнувшись, без толики самодовольства сказала:

– Я видела, что Ваше Величество целыми днями грустит, и придумала этот глупый план в надежде, что пение наложницы Ань хоть немного вас утешит. Мне хотелось бы, чтобы император каждый день проживал с легким сердцем, чтобы он был счастлив и здоров.

Старания императрицы и ее теплые слова растрогали не только Сюаньлина, но и меня. Я была удивлена, насколько глубокой оказалась ее привязанность к императору. Она своими руками подталкивала другую женщину в его объятия, потому что хотела видеть его счастливым. Неужели любящее сердце может быть таким терпеливым и великодушным?

От этих мыслей меня отвлек голос Сюань-лина:

– В прошлом году я жаловал Жун-эр ранг мэйжэнь. – Он замолчал, приподнял руку покрасневшей от смущения Линжун и с улыбкой продолжил: – Сегодня я повышаю ее до дополнительного пятого ранга и жалую звание сяоюань.

Линжун мельком взглянула на меня и отвела глаза с виноватым видом.

– Спасибо за