Белая слива Хуаньхуань - Лю Ляньцзы

было выбора. Если бы вы все объединились ради одной цели – порадовать нашего императора, то мне не пришлось бы придумывать столь сложный план. – Императрица тяжело вздохнула. – К сожалению, с нами больше нет фэй Цюэ и пинь Чунь, фэй Мужун впала в немилость, а гуйпинь Вань все еще не выздоровела. Признайтесь честно, вам ведь не понравилось бы, если бы император и вправду нарушил традицию и объявил еще один отбор в гарем, чтобы в нем появились новые лица. Его Величеству давно нравилась сяоюань Ань, но после того как она потеряла голос, ему пришлось приказать ей больше отдыхать. Вы все знаете, что у нее хороший характер. Вам не станет хуже от того, что она будет рядом с императором.

Во время речи императрицы Линжун молча сидела на массивном стуле из красного дерева и, смиренно опустив голову, старалась не обращать внимания на злые шепотки. Со стороны видны были только ее хрупкая сгорбленная спина и жемчужные шпильки, блестящие в иссиня-черных волосах. Весь ее облик вызывал жалость.

Наложницы обдумывали слова императрицы, и у каждой из них было свое мнение, но все молчали, словно прикусив язык. Однако я не сомневалась, что каждая из них пришла к одному и тому же выводу: что с наложницей Ань, выросшей в небогатой семье, будет проще подружиться, чем с новоприбывшей красавицей из знатного рода. К тому же раз у нее однажды уже пропадал голос, это может случиться и во второй раз, и тогда император обратит внимание на кого-то из них. Наложницы натянуто улыбнулись и пообещали не усложнять жизнь наложнице Ань.

Императрица облегченно выдохнула и посмотрела на меня:

– Не обижайся из-за того, что сяоюань Ань заняла твое место подле императора. Просто ему необходимо, чтобы рядом всегда был тот, кто согреет его своим теплом. Не стоит из-за этого рушить вашу дружбу. Я выбрала ее только потому, что ее пение утешает и успокаивает государя. Все, что я делаю, я делаю ради его блага.

Я испуганно вскочила со стула и вежливо ответила:

– Матушка-императрица, вы все правильно говорите. Разве могу я обижаться, если все это делается ради счастья императора?

– Мне нравится, что ты всегда смотришь на ситуацию в целом, – императрица по-доброму мне улыбнулась. – Знаешь, у меня на душе стало гораздо спокойнее, когда император обратил на тебя внимание. Но нынче ты все еще тоскуешь по ребенку, еще и не до конца выздоровела… А он не может оставаться в одиночестве и без женской ласки. Тебе надо поскорее поправиться и набраться сил, чтобы вновь согревать императора своим теплом.

На этот раз я не могла понять замысла императрицы. Она чуть ли не за руку привела Линжун к императору и позволила ей наслаждаться красивой жизнью, даже просила других наложниц пожалеть ее и не строить козни, но потом вдруг заявила, что не против, если я или кто-то другой отнимет у нее положение фаворитки. Как бы то ни было, я почтительно поклонилась и сказала:

– Ваше Величество, ваш план несомненно хорош.

Перед окончанием аудиенции императрица вновь обратилась ко мне:

– Я знаю, ты затаила обиду из-за того, что с тобой сделала Мужун. Почему бы тебе не навестить императрицу-мать? Она очень расстроилась, когда узнала о твоем выкидыше. Сегодня ей немного лучше, так что зайди к ней после аудиенции.

Я спокойно слушала императрицу, когда она рассуждала о Линжун и ее положении, но стоило ей упомянуть о выкидыше, как сердце снова заныло от боли, а перед глазами пронеслись тягостные воспоминания. Но я не хотела, чтобы о моих страданиях знали другие. Я опустила голову и, сдерживая дрожь в голосе, сказала:

– Слушаюсь.

Как только я вышла из дворца Фэнъи, во дворе зашелестела листва и прямо мне в лицо задул холодный ветер. В этот момент я осознала, что уже наступила осень. Цветы, которые летом радовали нас яркими красками, стали опадать. Среди густой зеленой листвы деревьев и кустарников начали появляться золотистые пятна, а опавшие листья и лепестки окрасились в желтые и коричневые краски уныния и увядания. А ведь всего пару месяцев назад на этом самом месте мы любовались дружным цветением пионов. В тот день я лицом к лицу столкнулась со страшной опасностью, вооруженной клыками и когтями, но, в конце концов, именно благодаря ей я узнала, что жду своего первого ребенка. И вот наступила осень, и женщины, которые тогда любовались цветами, увяли и засохли подобно опавшей листве. Я погрязла в печальных размышлениях, но тут позади меня раздался чей-то голос:

– Гуйпинь, подожди!

Я обернулась и увидела фанъи Цинь. Она спешила догнать меня, но при этом очень странно вышагивала. Как мне говорили, она вбила себе в голову, что сможет привлечь внимание императора, если научится изящной походке благородных красавиц прошлого, живших еще до династии Цинь. И вот она шла, слегка покачиваясь, согласно историческим трактатам, где было написано, что девушки должны ходить так, чтобы напоминать ветку ивы, покачивающуюся на ветру. Вот только Сюаньлин, чьи мысли сейчас были сосредоточены на Линжун, не оценил старания наложницы и только посмеялся. Оно и понятно, ведь у фанъи Цинь была широкая кость, и когда она старалась идти как можно изящнее и плавнее, она походила на дурнушку Дун Ши, пытающуюся подражать красавице Си Ши.

Я мельком подумала, что, если бы так ходила Линжун, она выглядела бы еще очаровательнее.

Мы не были близко знакомы с фанъи Цинь. При встречах мы просто кивали друг другу и шли дальше каждая своей дорогой. Поэтому я удивилась, когда сегодня она так по-свойски меня окликнула.

Мне пришлось ждать, пока она подойдет. Оказавшись передо мной, фанъи поклонилась и сказала:

– Здравствуй, сестренка гуйпинь.

У меня не было желания обучать ее правилам этикета, поэтому я прямо спросила:

– Ты что-то хотела, сестрица Цинь?

Она не обратила внимания на мой серьезный тон и, улыбаясь, начала говорить о своем:

– Сестренка, ты выглядишь гораздо лучше. Оно и понятно, твоя подруга, сяоюань Ань, добилась благосклонности императора, и теперь ты можешь не переживать за себя, ведь подруги на то и подруги, чтобы помогать друг другу и поддерживать.

Ее поведение вызывало отвращение. Я не хотела тратить время на бесполезные разговоры, поэтому отвернулась и бросила через плечо:

– Я собираюсь навестить императрицу-мать, так что мне надо идти.

Но фанъи Цинь не собиралась так просто меня отпускать:

– Сестренка гуйпинь, ты у нас такая занятая дама. И правда, раз не можешь увидеться с императором, то почему бы не проведать тайхоу? Ты с таким почтением относишься к старшим,