Белая слива Хуаньхуань - Лю Ляньцзы

– В гареме все так запутано, что матушка просто не успевает за всем уследить, – сказала я с улыбкой. – Пожалуйста, не вините нашу императрицу.

Тайхоу была невероятно слаба. Ее наполовину поседевшие волосы разметались по подушке, лицо выглядело безжизненным серым пятном, а кожа на морщинистых руках и на шее, покрытой выступившими венами, из-за соседства с белоснежной тканью халата отдавала болезненной желтизной. Как же быстро увядает красота! Хотя тайхоу в былые годы уступала гуйфэй Шу в таланте и умениях, но по красоте все же превосходила ее. Ах, женщины! Старость нам не к лицу. Как только мы стареем, от нашей красоты не остается ни следа. Но то, что тайхоу прожила почти всю жизнь во дворце во славе и почестях и дожила до седых волос, было редкой удачей. Столько красавиц ушли из этого мира, так и не успев состариться!

Тайхоу никак не могла догадаться, о чем я думаю с застывшим лицом. Она решила, что я устала, и велела мне возвращаться в свой дворец. Я не стала настаивать на том, чтобы остаться, потому что видела, насколько измученной она выглядела. Послушно распрощавшись, я направилась к выходу.

Но стоило мне дойди до ворот, ведущих во внешний двор, как я заметила, что где-то обронила носовой платок, который повязала поверх золотого браслета. Сам по себе платок ничего не стоил, но для меня он был дорог, потому что мне его подарила Лючжу на мой день рождения. Я стала вспоминать каждый свой шаг и поняла, что, когда входила в спальню тайхоу, платок еще был на моей руке, а значит, я обронила его в спальне. Я решила незаметно вернуться, забрать потерю и уйти.

Во время болезни тайхоу нуждалась в тишине и покое, поэтому рядом с ней дежурила только тетушка Сунь. Двери в главный зал никто не охранял, стража стояла только у главных ворот дворца. Я не хотела звать слуг и беспокоить старую императрицу, поэтому тихонько вошла и направилась к спальне. За окнами внутренних покоев росли пышные кусты османтуса – источник не только приятного аромата, проникающего сквозь окна вместе с прохладным осенним ветерком, но и густой тени, благодаря которой никто не заметил моего возвращения.

Только я хотела выйти на свет, как до меня донесся слабый старческий голос тетушки Сунь:

– Госпожа, позвольте, я помогу вам сесть и принять лекарство.

Спустя пару мгновений я услышала звяканье фарфоровой посуды. Когда тайхоу выпила лекарство, снова послышался голос служанки:

– Ваше Величество, прошлой ночью вы очень плохо спали. Я слышала, как во сне вы звали старого принца-регента.

Я испуганно охнула и тут же зажала рот ладонями, ощущая, как бешено стучит сердце. Я постаралась успокоиться, и когда в ушах затихли отголоски гулко бьющегося сердца, мне удалось расслышать слабый голос тайхоу:

– Мерзавец! Предатель! Даже смертью он не искупил свои грехи! Я уже давно его позабыла. И ты не смей больше его упоминать.

– Слушаюсь, – тихонько ответила служанка.

Послышался тяжелый вздох. Это вздыхала тайхоу, да вздыхала так грустно, что тетушка Сунь не удержалась и спросила:

– Госпожа, что-то случилось?

– Ничего. Просто я очень переживаю из-за того, что случилось с малышом девочки Чжэнь.

– Несчастная матушка Вань, – служанка тоже тяжело вздохнула, как и ее госпожа, – она так неожиданно потеряла ребенка, а потом лишилась благосклонности императора. Даже у меня, у жалкой рабыни, тяжело на душе, когда я о ней думаю. – Тетушка Сунь ненадолго замолчала, а потом чуточку веселее сказала: – Госпожа, если вам нравится гуйпинь Вань, то почему не приглашать ее почаще, чтобы он составляла вам компанию?

На самом деле, я хотела уйти сразу же, как только они заговорили, но, услышав, что речь пошла обо мне, я неосознанно прислушалась.

– Мое сердце не выдержит, если она все свое свободное время будет проводить со мной, – тайхоу говорила все тише и тише: – Ох, моя девочка А-Жо… [176] В последнее время я часто вижу ее во сне… Внешне они не так уж сильно похожи, но характер у них одинаковый. И из-за этого я переживаю.

Тайхоу и служанка перешли на шепот, а потом и вовсе замолчали. Мне нельзя было здесь оставаться, поэтому я, позабыв о платке, поспешила уйти из мрачного дворца.

Вернувшись в Танли, я прошла во внутренние покои и уселась у высокого окна в пол. Мне нужно было многое обдумать.

Близился Праздник середины осени, и лунный диск в небе радостно сиял, подобно тарелке из белого нефрита.

Мыслями я вернулась к тому, что произошло днем. Хрупкая и слабая Линжун обещала, что позаботится обо мне, но на самом деле ее слова были пустым звуком. Но мне и не нужна была ее помощь, потому что сейчас я не хотела вновь сближаться с Сюаньлином. А что же Мэйчжуан? Линжун ни разу не упомянула о том, что хочет ей помочь. Может, потому что она только-только вернула расположение императора и чувствует себя неуверенно?

Потом я задумалась об услышанном во дворце тайхоу. Меня все еще немного трясло из-за того, что я ненароком узнала ее тайну. В те времена, когда принц-регент был у власти, в народе ходили слухи, что его и вдовствующую императрицу связывают порочные отношения. Но когда императрица стала единоличной правительницей, своей рукой убив регента и приказав истребить всех его соратников, нелестные слухи сошли на нет. В народе ее прозвали выдающейся женщиной, красоты которой недостоин ни один мужчина в мире. Но, судя по тому, что я услышала, между тайхоу и регентом были сложные и довольно близкие отношения.

И о какой А-Жо с такой любовью и печалью говорила императрица-мать? Почему она ей снится? А-Жо… Разве не так звали покойную императрицу Чуньюань? Может быть, когда они оставались наедине, тайхоу так ее и звала… А-Жо. Наверное, она любила ее как свою родную дочь, и сейчас, когда слегла с тяжелой болезнью, вспоминает о тех, кто был ей дорог, но уже покинул наш мир.

– Матушка, вы только посмотрите, какая сегодня красивая луна! – Пэй, моя юная служанка, раздвинула светло-зеленые занавески и тихонько меня окликнула. Наверное, она подумала, что я опять грущу из-за потерянного ребенка, и решила отвлечь меня от скорбных мыслей, найдя хоть что-то, что могло меня порадовать. В глубине души я была благодарна и служанкам, и евнухам, которые обо мне беспокоились.

Яркий лунный свет проник сквозь красные лакированные окна, украшенные вычурной резьбой, и растекся по столу. Из окна подул нежный ветерок, и вслед за ним, преодолев высокую и толстую дворцовую ограду, донеслись звуки музыкальных инструментов, которые сегодня