Это кто переродился? Трилогия - Сириус Дрейк

— Да оставь ты его! Список готов? — спросил Лаврентий и получил бумагу в руки.

Там был список из нескольких десятков имен, и все сплошь дети аристократов, у которых, по сведениям Доминики, имелось на руках золото Башни. За каждым были грешки, которые с одной стороны можно было простить, но с другой — использовать в нужный момент, как повод для ареста. А арест нужен для того, чтобы их родители быстрее «вспоминали», куда члены их рода девали свою коллекцию запретных монет.

Просмотрев список, Лаврентий покачал головой.

— Попова? С ума сошел?

— Это другая, — сказал Григорий, пытаясь выгнать шмеля газетой. — Наша Марьяна, а эта Марина.

— Смотри у меня. Если к нам попадет та самая… Уволят, считай повезло.

— Обижаешь!

Вжикнув, Шмель уселся прямо на список и четко на имя под номером «22»: «Амадей Иоганович фон Фауст. 19 лет. Подозрение: игры с Изнанкой». Отогнав насекомое, Инквизитор повернулся к своему коллеге.

— Этого… — и он постучал пальцем по списку. — Нужно брать в первую очередь.

Глава 8

Кто еще не спит?

В лазе было тесно, темно и грязно, и это еще полбеды. Лезть приходилось вверх по узкой лестнице, и я тут чувствовал себя словно в гробу. Игорь карабкался чуть выше, а его волшебный кот по имени Кусь держался за него коготками.

— Никуда без меня, — посмеивался Игорь. — Что ты будешь с ним делать? Я так-то закрыл тебя дома, Кусь! Ты как выбрался?

Кот только еле слышно мяукнул, и по его шкурке заплясали разноцветные искорки. Поднявшись еще на пару ступенек, Игорь остановился.

— Два длинных, один короткий, — проговорил он и постучался условным шифром. Часть стены тут же отошла, Илларионов выбрался на волю. Я полез следом.

Мы оказались в крохотной неубранной комнатке. Хозяин — тот самый парнишка, с которым я общался на входе — удивленно захлопал глазами.

— Эй! Ты не говорил, что приведешь друга!

— Но и не обещал, что приду один, — улыбнулся Игорь. — Ладно тебе, Ване можно доверять.

— Тогда, Ваня, с тебя столько, сколько с Игоря!

— Брось, Жень! Он туда и обратно!

— Все вы туда и обратно!

Я же просто прошел мимо него. Встав у двери, прислушался. Ни звука.

— Света уже нет? Так рано? — спросил Игорь.

— Угу. Опять комендант с ума сходит. Обычно вырубает в одиннадцать, а сейчас… Эй, парень, — и он схватил меня за локоть. — Я тут не благотворительностью занимаюсь. Хочешь к своей девчонке, то плати!

— А то что? — оглянулся я. — Побежишь жаловаться той старой мегере? Тогда эту твою трубу запечатают, а тебя выселят.

В ответ раздалось недовольное бурчание, но спорить с ним мне было не с руки. Толкнув дверь, мы с Игорем вышли в коридор.

— Мы на шестом, — сказал Илларионов, — так что до лестницы тебе еще придется прогуляться, а там я тебе не помощник.

— Сам справлюсь. Спасибо.

— Смотри, только не наткнись на коменданта, а то он иногда вылезает из своей берлоги. Удачи!

Мы снова ударили по рукам и разошлись. Игорь налево, а я направо.

Коридор впереди утопал в темноте, а еще в шепотках — они шли из-за рядов дверей, которые тянулись по обе стороны от меня. И только я завернул за угол, как откуда-то послышались шаги. Осторожные, и совсем не человеческие. Будто ступали копытами.

Монстр? В студенческом общежитии⁈ Или какое-то животное?..

— Так… Кто не спит? — раздался настороженный голос за углом. — Поймаю, пеняй на себя, дружок. Мигом вылетишь на мороз!

Комендант? Или же…

Неважно, получит в любом случае. Не успел я нащупать в кармане кастеты, как сбоку открылась дверь, и в меня вцепились две хищные руки.

— Ну наконец-то!

Хватка была такая, будто меня затягивает в портал. Порог остался позади и дверь плотно закрылась.

— Сколько можно ждать, Андрей⁈ — и к моим губам прижались страстным поцелуем. Девушка буквально пылала.

Пока она охотилась за моим языком, я бегал глазами по ее комнате. Вокруг все розовое, а на кровати в свете свечи виднелась куча мягких игрушек. Нет, это точно не комната алхимика.

Тем временем, шаги за дверью остановились.

— Где ты? Где ты, гаденыш… Сказал же, всем спать!

Охнув, девушка отпустила меня, а я осторожно потянулся к глазку. Снаружи стоял какой-то лысый мордатый мужик в растянутой майке.

Человек? А где же монстр?

— Вы кто?.. — раздался рядом шепот. — Вы не Андрей!

Миниатюрная блондинка была одета в одну ночную рубашку. Вот-вот она грозилась сделать глупость, как я прижал палец к губам.

— Пикнешь, и мы оба окажемся на улице, — прошептал я. — Ты этого хочешь?

Девушка замотала головой.

— Вот и славно…

— Может, тебе и удалось уйти, — опять сказали за дверью, и стоило коменданту повернуться к глазку, как его глаза заблестели как у волка. — Но в следующий раз… АГА!

И он стрелою ринулся прочь. Через секунду там что-то грохнулось.

— Попался! Ты чего тут забыл, Игнатов?

— Пусти, Михалыч! Я в туалет!

— Туалет в другой стороне. И вчера был в той стороне, идиот.

— Но я…

— А ну вали, пока я добрый!

— Иду, иду…

Где-то скрипнула дверь.

— Слышь, Михалыч, да будь ты человеком! Сейчас всего-то десять! О, привет Андрюха. Ты чего, опять туалет ищешь?

— А ну пошли спать! А то выселю!

И дверь закрылась. Дождавшись пока за дверью не опустится тишина, я отстранился от глазка. Девушка, надувшись, сидела на кровати и била кулачком своего плюшевого мишку.

— Опять! Он! Попался! Коменданту! Неудачник!

— Он у вас… — сказал я. — Чисто зверь.

— Я знаю! И крадется так тихо, что и не услышишь иной раз!

Она еще раз вмазала медвежонку по носу и бросила его в стену. Сложив руки на груди, посмотрела на меня.

— А ты вообще кто?

— Я Иван, и я…

— … Ага, и ты тоже ничего, — и тут ее глазки лукаво блеснули в мою сторону. С хитрой улыбкой она поднялась и вновь приблизилась ко мне. Завязочки ее халатика пополли в стороны.

— У меня нет времени на эти глупости, — сказал я, отстранив девушку. — Мне нужен Амадей. Знаешь такого?..

Девушка тут же потухла.

— А ты из этих… Понятно. Этот псих на четвертом живет. В комнате 444.

— Спасибо.

И оставив ее в расстроенных чувствах, я вновь вышел в коридор и поспешил к лестнице. Спустя пару пролетов, оказался на нужном этаже. К счастью, больше ни комендантов, ни шаловливых студентов не попадалось.

Только голоса за дверями, а слышимость тут была аховая. А еще запах — пахло серой, и совсем близко.

— Сука, уже четвертый час сижу,