Сердце из черного льда - Терри Гудкайнд

Расстояние и шум битвы приглушили голоса, но Никки все поняла. Ее внутренности сковал холод, когда она увидела длинную вереницу солдат, быстро марширующих за разведчиками. Она уже видела эти доспехи и знамена с символом императора, который умер пятнадцать столетий назад. Почти сто тысяч солдат генерала Утроса устремились через холмы к Танимуре.

Глава 77

Когда корабль короля Скорбь столкнулся с «Преследователем», Бэннона с такой силой швырнуло на стоявший на палубе ящик, что у него зазвенело в голове. Он разбил локоть, но сумел не выронить дорогой клинок.

Только вот он не успел вовремя среагировать, когда Натан вывалился за борт.

— Нет! — Бэннон устремился к волшебнику, но палуба была скользкой от брызг и затвердевшей слизи кракенов.

Юноша повалился на спину и перекатился, но Лила ухватила его за запястье и не дала тоже упасть за борт.

— Волшебник сам о себе позаботится. — Лила толкнула его в плечо, разворачивая. — Нет времени. Смотри!

Бэннон отшатнулся, когда десятки неотесанных налетчиков перепрыгнули на палубу «Преследователя». Норукайцы были штормом клинков, мощных мускулов и лиц со шрамами, а их боевые кличи походили на вопли голодных зверей.

— Держаться вместе! — закричал Джаред.

С резким и неуместным смехом капитан принялся размахивать топором с длинной рукоятью, предназначенным для отрубания щупалец. Боковым ударом он застал врасплох самоуверенного норукайца, продемонстрировав, что топор с легкостью отрубает не только щупальца кракена, но и человеческие головы.

Вооруженный мечом Бэннон собирался с силами, а Лила стояла рядом с мечом в одной руке и кинжалом в другой. Ее голодная ухмылка пугала больше, чем шрамы норукайцев.

Король Скорбь прыгнул на палубу «Преследователя». Его тяжелые сапоги стучали по доскам, а он размахивал боевым топором как игрушечным, держа его в одной руке. Заметив Бэннона, он громко расхохотался. Его фырканье походило на громогласную отрыжку.

— Ходячее мясо. — Он зашагал вперед. — Мертвое мясо.

Лезвие боевого топора было шириной с голову короля, а заостренный край сверкал серебряной улыбкой.

Уродливая неотесанная Атта шумно следовала за королем, и Лила зашипела на свою неприятельницу.

Команда «Преследователя» побежала на врага, вооружившись лодочными крюками и дубинами. Матросы были закалены тяжелой работой и не раз сражались с кракенами. Десять д’харианских солдат, находившихся на борту корабля, тоже бросились в бой.

Не обращая внимания на остальных налетчиков, Бэннон шагнул к королю Скорбь, подняв изысканный клинок:

— Из всех своих врагов больше всего я хочу убить именно тебя.

Скорбь рванул вперед как ильдакарский бык, вонзая шипы на сапогах в затвердевшую слизь. Он замахнулся топором, держа его обеими руками и вкладывая в удар всю мощь.

Оружие раздробило бы Бэннону грудь, но он развернул корпус, положившись на инстинкты. Он поднырнул под топор и закружился как танцор, отступая, наклоняясь и снова выпрямляясь. Низко держа меч, он нанес сильный удар сбоку.

Скорбь повернул массивный торс так, чтобы острое лезвие ударило в железную цепь на талии, высекая искры, а не проливая кровь.

Лила атаковала с другой стороны, кинувшись на короля с кинжалом и коротким мечом. Морасит орудовала острыми лезвиями так быстро, что они выглядели размытыми.

— Убьем его вместе, мальчишка.

Атта подобно лавине врезалась в нее с сокрушительной силой, оттеснив от короля. Лила перекатилась по палубе и повернулась к новому противнику, без малейшего колебания переключившись на норукайку. Поднявшись на ноги, Лила ударила Атту по голени, глубоко вонзив кинжал в мясистую икру. Взревев от боли, Атта обрушила кулак на голову Лилы, но Морасит отпрыгнула и присела, напоминая сжатую пружину.

Скорбь снова взмахнул боевым топором с такой силой, что мог бы перерубить мачту, и Бэннон едва избежал того, чтобы ему выпустили кишки.

— Мелок говорил с тобой. Ты запудрил ему мозги, обманул его. Моего Мелка!

Он снова махнул топором, и на этот раз Бэннон встретил лезвие своим клинком. Крепкая сталь выдержала, но вибрация от удара дошла до самого плеча.

— Мелок был безумен, — язвительно сообщил Бэннон. — Надо было тогда позволить бритвенным рыбам обглодать его до костей.

Как и ожидалось, от такого заявления король пришел в слепую ярость. Переполненный горем и жаждущий мести Скорбь широко разинул рот, демонстрируя влажную глотку.

— За это ты умрешь!

Сражаясь, Бэннон заметил подступающую красную пелену.

— Многие пытались меня убить, но я все еще здесь.

Он стал сильнее и быстрее, каждое его движение подпитывалось инстинктами и адреналином. Оглушительные звуки сражения стали отчетливее.

Бэннон рубанул мечом, прочертив ярко-красную полосу на груди короля. Скорбь, похоже, даже не заметил раны. Он крутанул боевой топор и снова нанес удар сверху вниз, вынудив Бэннона отступить. Юноша парировал атаку мечом, нанес низкий удар и ранил короля в бедро, но Скорбь продолжал наседать.

Одаренные защитники продолжали перемешивать воду гавани, затопляя и круша змеиные корабли, сталкивая их деревянные корпуса. Но десятки змеиных кораблей уже прорвались к внутренней гавани. Там они врезались в доки и исторгли из себя диких норукайцев. Налетчики ринулись в город, который уже начинал гореть.

Бэннон не мог им помочь. У него и своих проблем хватало, он просто пытался выжить. Придется оставить Танимуру на Никки, Зиммера и остальных.

Словно пытаясь перерубить дуб одним ударом, Скорбь снова взмахнул огромным топором. Бэннон увернулся и столкнулся с Аттой — как раз в тот момент, когда та занесла изогнутый клинок над Лилой. Если бы не толчок Бэннона, она отрубила бы Лиле руку. С рычанием норукайка развернулась к нему, но Бэннон блокировал ее клинок своим и обернулся — вовремя, потому что король как раз бросился на него с топором.

Воспользовавшись секундной заминкой, Лила кинулась на Атту, глубоко разрезав ей правую руку. Норукайка клацнула зубами, когда кровь хлынула из поврежденной мышцы, но с легкостью переложила клинок в другую руку и снова атаковала Лилу. Воздух вокруг был наполнен кровавым туманом.

Скорбь нападал снова и снова, и каждый его удар был способен разрубить человека надвое. Юноша увернулся и восстановил равновесие. Он не боялся короля и не собирался отступать. Он хотел убить этого жуткого человека. Он встречал каждую атаку отличным мечом Натана, нанося ответные удары со всей силой.

Мышцы уже ныли от усилий, а кости трещали. Когда красный туман сгустился и обзор сузился до туннеля, юноша задышал тяжелее; пульс участился, мускулы напряглись, в горле пересохло. Каждое волокно мышц, каждая капля