Роза Иллиана - Ричард Швартц

Каждый убийца надеется на божественное благословение, каждый обманщик — аналогично. Таким образом в какой-то момент появился бы новый бог… который выступил бы против других богов, как это случалось уже много раз. Однако на этот раз боги выбрали одного среди своих, дабы он занял это место. Достаточно сильного, чтобы выдержать эти страдания… но который держался бы вместе со своими братьями и сестрами, пусть и немного в стороне. Эльфы называют его трусливым богом, но по сути он не такой.

Она погладила Астарту по чёрной шее и отпрянула, когда горячая морда оказалась слишком близко.

— Он — злой бог, каким ты его знаешь, Ласка, — продолжила она почти шёпотом. — Иногда он исполняет молитвы убийц и некромантов. Он также стоит в тёмных храмах и наблюдает, как люди приносят ему жертвы подобным образом. Что ещё хуже, он даже наделяет силой тех, кто верит в него подобным образом. — Она серьёзно посмотрела на него. — Скажи мне, Ласка, ты воровал, обманывал и убивал. Хороший ли ты человек?

— Я не убивал, — ошеломлённо возразил Ласка.

— А что насчет того парня, который преследовал Дезину? Он был больше и сильнее тебя, ты был ребенком, в открытом бою ты бы проиграл. Ты ударили его ножом в спину. Это не было убийством?

— Я должен был сделать это, чтобы защитить Дезину, — неохотно признал Ласка. — И ты это знаешь! — добавил он с упрёком.

— Может быть, и так. Но ты подкрался и вонзили свой кинжал в его сердце. Сколько тебе тогда было лет? Десять? Одиннадцать? Разве ты не понимал, что делаешь?

Ласка ничего не ответил, и она кивнула.

— Так скажи мне, ты хороший человек?

— Боюсь, что нет, — нехотя признал Ласка. — Но… я считаю себя таковым. Добро, которое я сделал, ведь тоже считается!

Она кивнула и слегка улыбнулась.

— Мне ты можешь объяснить, потому что я тебя знаю. Потому что я знаю, что ты совершаешь и добрые дела. Не потому, что это угодно богам, а потому, что это кажется тебе правильным. Но, скажи, если бы я знала только о твоих постыдных поступках и ничего о твоей другой стороне, каким было бы моё мнение о тебе? Не поверила бы я тогда в то, что ты убийца, обманщик и вор, чья душа уже безвозвратно принадлежит моему господину?

— К чему ты клонишь, Марла? — возмущённо спросил Ласка.

— Только к одному: представь, что существует бог, который виновен во всем, в чём его обвиняют. Во имя которого совершаются самые зверские преступления и ритуалы. Представь, что только об этих деяниях было бы известно… Был бы он богом зла?

— Для тех, кто знает только эту сторону, — да, - лаконично ответил Ласка. — Тогда у твоего бога есть и эта другая сторона?

— Я не могу рассказать, — ответила Марла с грустью в голосе. — Он так хочет.

Ласка долго смотрел на неё, потом кивнул.

— Что ты приносишь ему в жертву?

Она немного замешкалась с ответом.

— Сегодня я дала ему кровь, но только свою, — призналась она. — И лишь потому, что мне нужна сила, которую она мне даёт. Обычно это цветы или, — она смутилась, — засахаренные фрукты из Бессарина… если я покупаю их слишком много.

— Значит, на самом деле он не злой, — заметил Ласка, мысленно представляя, как она предлагает засахаренные фрукты своему богу, и эта мысль почему-то развеселила его. Конечно, у бога от сладостей живот не вырастит.

— Нет, Ласка, — возразила она. — Он злой. Именно это я и пытаюсь тебе объяснить: всё, что ты слышал о нём, в значительной степени правда. Но он не только такой: он, как никто другой, бог людей, и он такой же, как и мы: местами добрый, местами злой. Бог для тех, кто считает себя покинутым другими богами. — Она сглотнула. — Если бы мой господин не занял место Омагора, был бы другой. Тот, кто не встал бы на сторону троицы.

— Это та сторона, о которой ты говоришь? — задумчиво спросил Ласка.

Она ничего не ответила.

Ласка почесал голову.

— Но зачем ему это делать? Зачем быть богом зла, если он не хочет им быть?

— Он — бог людей. Неважно, злые они или нет. — Она слегка улыбнулась. — Однако преимущественно он занимает место Омагора, чтобы тьма никогда больше не смогла восстать против света. По крайней мере, так я поняла. Таков был план.

Ласка кивнул.

— В этом есть смысл.

— В самом деле? — удивленно спросила она.

— Да, — кивнул Ласка. — Это как если бы агент имперской секретной службы руководил гильдией воров. Ему приходилось бы допускать свершение преступлений, но он мог вмешиваться здесь и там таким образом, чтобы ущерб не был слишком большим.

— Я не думала об этом в таком ключе. Но ты прав. Вот только гильдии воров не существует, — ухмыльнулась она. — Но спасибо тебе, Ласка, что поверил мне. И ещё за то, что можешь мне верить. Это сильно его тяготит.

— Что совсем меня не удивляет, если всё так, как ты говоришь. — Ласка поднял глаза на Борона, который терпеливо его ждал. — Что мы собираемся делать дальше? — нерешительно спросил он.

— Мы должны побывать в двух местах. В одном мы должны спасти душу, в другом — забрать, чтобы эта маэстра могла выжить. Эти две вещи связаны между собой. Как мы туда попадём, я не знаю, но знают эти двое. Они отвезут нас туда. Но мы оставим следы, в другом мире, потому что мы проедем через сны людей. Завтра люди будут рассказывать друг другу о сне, в котором они видели, как скакали сумрачные кони. Мы увидим то, что населяет сны людей… но не добрые, а те, что пронизаны страхом и ужасом. — Она обхватила себя руками, как будто замёрзла. — Мы проедим через их кошмары, Ласка, — продолжила она шёпотом. — Хуже того, мы будем переживать их как реальность. Вот для чего эти кони — они единственные, кто сможет провести нас через тёмные сны невредимыми.

— А если я выпаду из седла? — осипшим голосом спросил Ласка.

— Лучше проследи за тем, чтобы этого не случилось, — ответила она, сглотнув. — Иначе потеряешься во сне.

— Через кошмары мы направляемся в неизвестный тебе пункт назначения, но кони знают куда ехать, — подытожил Ласка. — Это всё?

Она кивнула.

— Хорошо, — решительно сказал Ласка. — Тогда чего мы точим ещё здесь? — Он ухватился за рукоятку седла и подтянулся, даже сумев с первой попытки вставить ноги в стремена. «Земля слишком далеко», — с тревогой подумал Ласка, а затем испуганно поднял глаза. Вокруг него выросли стены, разрушенная крепость вновь обрела свой прежний облик.