Дьяволы - Джо Аберкромби

и пятнистые животные бродили по клеткам, яркая посуда и сверкающее стекло, огромные, как ванны, чаши с острыми специями ярко-зелёного, коричневого, оранжевого, золотого цветов, рулоны ярко-белого полотна и сияющего шёлка всех цветов радуги. Они прошли мимо огромной красильни, где воды от Столпа направлялись в бассейны, окрашенные в странные оттенки, и почти голые рабочие, трудившиеся в них, тоже были все в этих странных оттенках. Вокруг них на лесу шестов были собраны для просушки бесконечные тюки тканей, словно паруса больших галер. Моря ярко-синего, ярко-красного и великолепного зелёного, колышущегося на ветру. Они свернули на извилистый бульвар вокруг основания Столпа, и перед ними беспрестанно открывались новые виды улыбающихся лиц, изнемогающих в ярких праздничных одеждах, пока у Алекс не закружилась голова от их невыносимого блеска и приветственных криков. Здесь было почти столько же колоколов, сколько в Святом Городе, они звенели в церквях — медные с зелёными прожилками — эхом отзывались в часовнях, цепляющихся за вершину возвышающегося акведука, словно ракушки за борт, звенели в святилищах с расслаивающимися изображениями ухмыляющихся крестоносцев, предающих эльфов мечу.

Это заставило её задуматься, куда же подевалась Солнышко. Незаметно проскользнула сквозь её почётный караул? Незамеченной протиснулась сквозь толпу? Цеплялась за её живот? Может быть, позже ей удастся заставить Солнышко прижаться к её животу. Она поймала себя на том, что улыбается при этой мысли. Но к тому времени улыбки стали появляться всё чаще, парад вышел на широкую площадь у подножия Столпа, и ликование стало громче.

— Я им… нравлюсь? — пробормотала она Якобу, чьё изборождённое шрамами хмурое лицо было серым якорем в этом многоцветном безумии.

— О, они тебя любят, — проворчал он. — Так, как можно любить только того, кого ты никогда не видел вблизи и никогда не познакомишься. Им нравится сама мысль о тебе. Мысль стать лучшей версией себя. Искупить свои грехи. Стать цельным. — он покачал головой, глядя на толпу, выстроившуюся вдоль площади. — Неважно, кто правит, мир останется миром. Люди останутся людьми. — Баптиста фыркнула:

— Не обращай внимания на это ворчливое ископаемое.

— Значит, всё заканчивается счастливо? — спросила Алекс, когда священники с образами, монахини с мощами, а затем и позолоченные стражники остановились перед платформой, вмонтированной в жёлоб сбоку от Столпа, откуда группа ярко одетых вельмож наблюдала за её приближением.

— О, сомневаюсь, — Баптиста послала воздушный поцелуй толпе. — Счастливый конец только у историй, которые пока не закончены.

— Дядя! — знакомое лицо герцога Михаэля выскочило из группы богачей, улыбающееся ещё шире остальных. Алекс тут же забыла о всех правилах этикета, соскользнула с лошади, пока два лакея возились с позолоченными ступеньками, пробежала между двумя резными колоннами, увековечивавшими былые победы, прямиком в объятия герцога Михаэля.

Он подхватил её, поднял, покружил, крепко прижимая к себе.

— Как же я рада тебя видеть, — прошептала она ему в плечо. Её удивило, насколько искренне она это говорила. Она не видела этого человека месяцами, до этого знала его всего несколько дней, но он всегда был на её стороне.

— Я так долго мечтал об этом дне, — сказал он. — Бывали времена, когда я думал, что он никогда не наступит. Я знаю, дорога была тяжёлой. Мне так жаль, что меня не было рядом. — он обнял её, а затем отстранил на расстояние вытянутой руки. — Но я тебя почти не узнаю! Ты выросла. Не могу передать… как ты похожа на свою мать…

— Прошу тебя, не будь жадным, герцог Михаэль, — сказал святоша с бородой почти до пояса. — Позволь нам всем встретить принцессу дома!

— Конечно! — герцог Михаэль, казалось, смахивал слезу. — Позволь представить главу церкви Востока, Великого Патриарха Мефодия XIII.

Алекс испытывала сильное искушение подколоть Великого Патриарха и спросить, что случилось с предыдущими двенадцатью, но на этот раз решила придерживаться сценария барона Рикарда и опустилась на одно колено, изо всех сил изображая принцессу:

— Святейший Владыка, её Святейшество Папа просила меня передать вам её сестринские приветствия, пожелания вам крепкого здоровья и надежды на то, что два таких служителя Спаситель и две ветви единой истинной церкви, которые вы представляете, вскоре снова воссоединятся в одну семью.

Патриарх поднял кустистые брови:

— Благочестивые чувства, ваше высочество, искренне приветствую. После периода, когда наша вера подверглась суровому испытанию, для нас будет огромным облегчением вновь увидеть законную наследницу Феодосии на Змеином троне. Тебя, я понимаю, испытывали два оракула Небесного Хора?

В глазах Патриарха, помогавшего ей подняться, мелькнул расчётливый блеск, но Алекс продолжала улыбаться, словно он был добрым старым другом, а доказательство законности её притязаний было любимой темой:

— Испытывали, Святейший Владыка.

— В должным образом очищенной светлой палате?

— Ну, я принцесса, а не волшебница, но это была огромная белая комната. — Алекс рассмеялась, рассыпая улыбки вокруг, и с удовольствием увидела, как несколько знатных людей тоже смеялись.

— Вы видели буллу, подтверждающую статус моей племянницы Пирогенет. — герцог Михаэль развернул копию, показывая тяжёлую печать и вычурные подписи. — Подписано кардиналом Бок и её Святейшеством Папой.

— Десятилетней Папой? — спросил Патриарх, слегка ухмыляясь и внимательно осматривая буллу.

— Папой, — ответил Якоб без тени усмешки.

— А это родимое пятно? — Мефодий всмотрелся в кожу за ухом Алекс. — Надеюсь, это не будет дерзостью с моей стороны, но можно взглянуть на знаменитую монету?

Алекс вытащила свою половину из-за воротника и подняла ремешок через голову, протягивая её. Князь Михаэль достал свою половину и тоже протянул Патриарху. Они были не очень похожи, когда он поднёс их к свету. Тускло-коричневая половина Михаэля, и блестящая у Алекс — лицо императрицы Феодосии было изношено годами трения о кожу до лёгкого силуэта. Но было видно, что их рваные края совпадают. Одна из дворянок ахнула. Мужчина с огромными усами серьёзно кивнул. Мужчина с тяжёлой золотой цепью на плечах тихо пробормотал что-то соседу.

Доказательства, в общем-то, смешные. Алекс проворачивала и более хитрые мошенничества с паломниками ради нескольких медяков, не говоря уже о целой империи. Но не так уж много нужно доказательств, если люди и так хотят верить. Патриарх Мефодий посмотрел на герцога Михаэля, а герцог Михаэль ответил ему тем же, и Алекс увидела — всё, что продавал её дядя, Патриарх уже купил.

Глава церкви Востока поднял две половинки монеты в одной руке и папскую буллу в другой, чтобы толпа могла их увидеть. Даже если с