Абсолютная Власть. Трилогия - Александр Майерс

— Конечно. Либо мы разорим фон Берга, либо его род будет должен нам ещё долгие годы.

— Вы передали ему моё предложение? — спросил я.

— Конечно, Владимир Александрович. Сразу после заседания. Правда, Генрих Карлович был в такой ярости, что отказался наотрез и даже начал бросаться оскорблениями.

— Предсказуемо, — мысленно усмехнулся я. — Думаю, через денёк-другой он остынет и трезво поразмыслит над предложением встретиться. Вы сказали, что я готов дать ему возможность решить наши разногласия быстро?

— Слово в слово, господин.

— Тогда подождём. Что насчёт Михаила?

Базилевский посерьёзнел:

— Работаем. Покушения на вас и на меня в этом вопросе сыграли нам на руку. Думаю, у нас есть хороший шанс вытащить его в ближайшее время. Тем более с учётом того, что граф Муратов готов признать вину — возможно, если нажать на нужные рычаги, он даст Михаилу официальную свободу.

— Да, это могло бы улучшить его позиции на суде, — сказал я. — Но если Муратов не захочет отпускать моего брата — у меня есть идея, как можно его освободить. Пока что постарайтесь добиться освобождения своими способами.

— Конечно, Владимир Александрович, — ответил юрист. — А теперь, если позволите, я отправлюсь в ресторан и закажу себе роскошный обед в честь победы. Выпью вина за ваше здоровье! Берегите себя.

— Всего доброго, Филипп Евгеньевич.

Сознание вернулось в тело с лёгким толчком. Я открыл глаза. Солнце поднялось выше, золотя верхушки деревьев.

Я вдохнул полной грудью и вскочил на коня. Дела Градовых шли как никогда хорошо.

Я поехал в сторону усадьбы. Пусть фон Берг утонет в своих долгах, а Муратов дрожит от страха. Скоро они узнают, каково это — когда Градовы не обороняются, а наступают.

Поместье графа Муратова

На следующий день

Дверь в кабинет графа распахнулась с такой силой, что кристальная люстра на потолке вздрогнула. Фон Берг ворвался в комнату, раздувая ноздри, точно разъярённый бык. Его лицо пылало багровыми пятнами, словно у него была горячка.

— Рудольф Сергеевич! — взревел барон. — Вы уже слышали⁈

— Прикройте дверь, Генрих Карлович, — сохраняя хладнокровие, Муратов встал из-за стола и направился к бару. — Только аккуратнее, будьте добры.

Фон Берг закрыл дверь, но не слишком-то аккуратно. Стены всё равно дрогнули, сдержался он не полностью.

Рудольф достал из бара коньяк, налил полный бокал и вручил барону.

— Пейте.

— Благодарю, — фон Берг залпом опрокинул изысканный напиток, будто пьяница, хлещущий дешёвое пойло.

На глазах у него выступили слёзы, дыхание перехватило. Муратов от греха подальше забрал из потной руки хрустальный бокал и подпихнул Генриха к креслу. Тот упал в него и хрипло повторил свой вопрос:

— Вы уже слышали?

— Конечно. Сожалею о вашем поражении в суде, — Рудольф Сергеевич сел рядом с бароном, стараясь не обращать на исходящий от него запах пота.

— Я разорён! — фон Берг взъерошил волосы. — Мне придётся выплатить огромную сумму… Мне конец, граф! Конец!

— Сохраняйте спокойствие, Генрих Карлович.

— Спокойствие⁈ — барон схватился за подлокотники кресла, вонзил короткие пальцы в бархатную обивку. — Они уничтожили меня! Дворянское ведомство открыто встало на сторону Градовых! Что мне теперь делать, ваше сиятельство? Вы должны мне помочь! — взмолился фон Берг. — Мы ведь до сих пор союзники, не так ли? В отличие от этой… дуры Карцевой, я верен нашему договору!

Внешне Муратов оставался невозмутим, хотя при упоминании Карцевой внутри него всё вспыхнуло. Он расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, потому что ему вдруг стало тяжело дышать.

Глубоко вздохнув, Рудольф спросил:

— Что вы думаете о предательстве графини?

— Ненавижу эту дрянь! — выкрикнул Генрих так, будто эти слова обжигали горло.

Муратов прищурился. Вспомнил, как год назад фон Берг тайком слал Карцевой букеты чёрных роз. Как подстраивал «случайные» встречи, краснея при одном её взгляде.

Он мечтал, чтобы красавица-графиня хоть раз взглянула на него с любезностью. Но она отвергла его — возможно, случилось что-то, о чём Муратов не знал. Ведь теперь барон говорил о Карцевой с искренней ненавистью.

— Прекрасно, — граф кивнул, встал и пошёл к резному шкафу с ячейками. Выдвинул ящик, достал конверт с кроваво-красной сургучной печатью. — Тогда готовьте войска.

Фон Берг вдруг замер.

— Какие войска?

— Все, что можете. Сегодня мне пришло сообщение от генерал-губернатора…

Глава 17

Неожиданности

г. Находка

Поместье графини Карцевой

Поздний вечер опустился на усадьбу как бархат. Вокруг царила тишина, и сквозь приоткрытые окна в спальню графини проникала прохлада, насыщенная запахом сирени.

В комнате царил полумрак. Лишь один кристальный канделябр на столе разгонял темноту, отбрасывая блики на рамы картин и дорогие безделушки, расставленные на комоде.

Графиня, облачённая в полупрозрачный чёрный неглиже, лежала на кровати и любовалась собой в зеркало. Ей чертовски нравилось, как нежная ткань облегает её фигуру. Как бархатная вышивка скрывает соски, при этом оставляя остальную грудь полностью открытой.

— Ну разве я не соблазнительна? — прошептала Карцева сама себе.

Она изящно выгнулась, будто кошка, приоткрыла губы в беззвучном стоне и ощутила жар желания. Если бы рядом был хоть кто-нибудь, способный его утолить…

— О да, — проговорила она, поглаживая своё тело. — Если бы Владимир Градов был сейчас здесь, он бы точно не устоял. Ах, какой он всегда серьёзный! Делал вид, что не понимает моих намёков… Кремень, а не мужчина. Но ничего, я ещё заставлю его ползать у себя в ногах и умолять…

За окном вдруг послышались резкие мужские голоса. Раздался быстрый стук копыт и конский всхрап, несколько раз хлопнули двери.

Следом в коридоре прозвучали быстрые шаги, а затем стук в дверь. Эмилия нахмурилась, отрывая взгляд от зеркала. Она встала, накинула халат и приказала:

— Войдите!

Дверь открыл старый дворецкий. Его обычно бесстрастное лицо было бледным, а в руках он держал один-единственный конверт. Он был запечатан сургучом — не обычной печатью, а знаком скрещённых мечей под двуглавым орлом.

Военное послание от генерал-губернатора.

— Ваше сиятельство, только что прибыл гонец от господина Высоцкого, — пролепетал слуга.

— Дай сюда! — графиня подошла и резко вырвала конверт из его рук.

Сердце Эмилии бешено заколотилось. Подобная печать была ей слишком хорошо знакома. Такой же были запечатаны документы, предварявшие начало кампании против рода Градовых.

Пальцы дрожали, когда она ломала печать и разворачивала пергамент. Отпечатанные на машинке буквы выстроились перед ней в беспощадные строки:

'Её сиятельству графине Эмилии Романовне Карцевой.

На основании решения военного совета Приамурского генерал-губернаторства, настоящим уведомляем Вас о начале войны между альянсом родов Муратовых и фон Бергов, с одной стороны, и родом Карцевых, в лице Вашего сиятельства, с другой стороны.

Военные действия считаются открытыми с момента получения