Абсолютная Власть. Трилогия - Александр Майерс

— Хорошо. Тогда предоставляю вам слово. Господин Воротынский, пожалуйста, — судья отложил молоток и откинулся на спинку кресла, сложив ладони на пузо.

Воротынский поднялся с видом человека, исполняющего тяжкий, но необходимый долг. Он поправил красный галстук и протяжно, тяжело вздохнул.

— Ваша честь, уважаемые присутствующие, — его голос был глубоким, бархатистым, как у оперного певца. — Мой господин, граф Муратов, полностью осознаёт ситуацию. В свете неопровержимых доказательств, представленных родом Градовых и почтенным следствием, а также руководствуясь желанием способствовать восстановлению справедливости и мира в наших землях… — он сделал эффектную паузу, давая своим словам проникнуть в сознание слушателей. — Граф Муратов готов признать свою вину по всем пунктам предъявленного ему обвинения. Как и другие члены альянса, чьи интересы я частично представляю здесь сегодня.

В зале ахнули. Зазвучали изумлённые шепотки. Признание? Полное и безоговорочное? Неужели граф готов пойти на это⁈

— Муратов всегда найдёт способ вывернуться, — пробормотал кто-то за спиной Базилевского.

Филипп Евгеньевич не сдержал усмешки. Они с Владимиром это предвидели — Муратов готов пожертвовать репутацией и отдать в казну впечатляющий налог. Ведь если дело будет закрыто, это даст ему возможность немедленно продолжить войну.

Восстановление мира и справедливости, как же. Банальное желание добить род Градовых, пока он не набрал силу!

Теперь, когда графиня Карцева объявила о выходе из альянса, это стало особенно актуально. Альянс потерял внушительную часть войск, лишился магов Воды, призывателей и сильных артефактов, которыми обладал род Карцевых. А Градовы продолжали крепчать — и Муратов хотел обрушиться на Владимира, пока его войска ещё не до конца готовы, а Очаг ослаблен.

Время играло против альянса. Недавно барон повысил уровень Очага до второго, а что касается солдат — их число постоянно росло. Не говоря уже о различных сюрпризах, которые готовит Владимир… Начиная от новейших уникальных артефактов и заканчивая огнестрельными войсками.

Универсальная армия, которой нет ни у кого в регионе. Пока что небольшая — но уже уникальная.

Малиновский нахмурил свои кустистые брови.

— Признание принимается к сведению, — пробурчал он, явно раздражённый тем, что его громкий процесс может лишиться части драмы. — Однако это не отменяет необходимости полноценного судебного разбирательства для установления всех обстоятельств и определения меры ответственности. Господин Базилевский? Ваша позиция?

Филипп Евгеньевич встал, поправляя пиджак. Он ощущал на себе десятки взглядов — любопытных, враждебных, оценивающих. Его голос прозвучал ровно, с холодным профессионализмом:

— Благодарю, ваша честь. Признание графа Муратова, безусловно, радует. Однако, как вы и сказали, оно никоим образом не отменяет необходимости тщательного расследования всех эпизодов, вменяемых в вину как самому графу Муратову, так и другим членам альянса. Также хочу напомнить уважаемому суду, что на днях графиня Карцева объявила о выходе из альянса.

По залу пробежали удивлённые шепотки. Похоже, ещё не все слышали о решении Эмилии Романовны.

Базилевский дождался, когда шепотки под сердитым взглядом судьи утихнут, и продолжил:

— Выход графини из альянса меняет суть дела. Кроме того, Эмилия Романовна предоставила материалы, которые необходимо прикрепить к делу, — юрист подал знак, и Артур поднёс Малиновскому толстую папку.

Аристарх Иванович чуть расширил глаза, глядя на количество документов. Там были свидетельства, спешно собранные Карцевой с собственных дружинников, копии приказов и других внутренних документов альянса, способные ещё сильнее склонить чашу весов на сторону Градовых.

— Также графиня изъявила желание лично свидетельствовать против графа Муратова и барона фон Берга, — добавил Базилевский.

— Сука, — раздалось откуда-то из-за спины.

Филипп Евгеньевич обернулся и не удивился, когда увидел на одном из задних рядов самого фон Берга. Тот заёрзал на месте, поняв, что в тишине все услышали его ругательство, и пробормотал:

— Прошу простить, дамы и господа, вырвалось.

— Держите себя в руках, Генрих Карлович, — строго сказал судья.

— Представленные защитой материалы обширны, — сказал Базилевский. — Мы не успели провести их полноценный анализ, отыскать и опросить всех ключевых свидетелей, чьи показания имеют критическое значение для установления истинной картины произошедшего и степени вины каждого. Кроме того!

Филипп подал знак Артуру, и тот отнёс судье ещё одну папку.

— Мы вносим на рассмотрение суда новые, недавно полученные свидетельства о преступлениях, совершённых дружинниками графа Муратова на территории деревни Лисичкино. Эпизоды носят особо жестокий характер и требуют отдельного, самого пристального внимания следствия.

— О каких преступлениях речь, господин Базилевский? — уточнил Малиновский.

— Казнь гражданских, включая стариков и подростков, а также систематическое сексуальное насилие над женщинами.

Зал ахнул. Воротынский на миг ощерился, как цепной пёс, но быстро вернул себе хладнокровное выражение лица. Филипп Евгеньевич окатил его презрительным взглядом и произнёс:

— В связи с вышеизложенным, сторона обвинения ходатайствует об отсрочке основного судебного разбирательства на три месяца для завершения всей необходимой подготовительной работы.

— Ваша честь! — поднялся Николай Сергеевич. — Признание моего господина снимает необходимость в столь длительной волоките. Мы готовы признать вину в том числе и в новых эпизодах. Я прошу вас не затягивать и назначить основное заседание на следующей неделе!

— Сторона обвинения имеет право изучить все материалы, — Аристарх Иванович причмокнул толстыми губами, пролистывая документы. — И суду тоже необходимо это сделать.

— Простите, ваша честь, но это вполне можно сделать за неделю. Господин Базилевский сознательно затягивает процесс, что недопустимо в столь серьёзном деле! Мы настаиваем на начале разбирательства в более сжатые сроки. Доказательств более чем достаточно, и мы, напоминаю, полностью признаём вину.

Малиновский задумчиво почесал спутанную бороду, явно разрываясь между желанием устроить грандиозный процесс и боязнью давления со стороны могущественных родов и Дворянского ведомства. Он пробормотал что-то невнятное себе под нос, перелистал несколько бумаг.

— Ходатайство стороны обвинения в отсрочке на три месяца… — он помедлил, — отклоняется как чрезмерное. Однако новые обстоятельства, упомянутые господином Базилевским, действительно требуют проверки. Суд предоставляет стороне обвинения один месяц для завершения подготовки и представления всех дополнительных материалов и списков свидетелей. Заседание закрыто!

Громко стукнул молоток. Гул в зале вспыхнул с новой силой. Базилевский медленно собрал свои бумаги.

Отлично! Именно этого он и добивался. Месяц — это то, было реально получить, но стоило озвучить больший срок. Как говорится, требуй невозможного, и получишь желаемое. Всё шло по плану.

Главное — Муратов и его адвокаты не смогли сорвать планы. Альянс всё ещё связан судом, а Градовы получили официальную отсрочку для укрепления сил.

Через полчаса начиналось следующее заседание — куда более личное и яростное. «Барон Градов и представители простонародья против барона фон Берга». Дело, которое Владимир Александрович считал ключевым для подрыва авторитета не только Генриха Карловича, но и всего альянса.

Не говоря уж о том, что фон Берга теперь обвиняли в организации покушения на самого Базилевского. Говорили,