Абсолютная Власть. Трилогия - Александр Майерс

— Полагаю, вы хотели что-то обсудить, — я пропустил пикантный намёк мимо ушей.

— Ох, какой вы скучный! — графиня отпила вина и поставила бокал на столик. — Сразу к делам. Ну ладно, вы правы! Я ценю ваше гостеприимство, но мне пора возвращаться домой.

— Домой? Вы моя пленница. Отпустить вас я могу лишь в одном случае.

— М-м, как интересно… — Эмилия встала и подошла ко мне. — И что же вы хотите от меня, барон?

— Вы знаете, чего я хочу.

— О, я знаю, чего мы оба хотим… Но вы наверняка имеете в виду другое, — цокнув языком, она прошла мимо и встала перед зеркалом.

Она поправила причёску, покружилась перед зеркалом и довольно улыбнулась. А затем посмотрела на меня через отражение и спросила:

— Вы ждёте, какой ответ я дам на ваше предложение, не так ли? Согласна ли я выйти из альянса и на прочие ваши условия?

Я ничего не ответил. Вопрос всё равно был риторическим.

— Хорошо, — Карцева повернулась ко мне, и в её глазах вспыхнул хищный огонёк. — Я готова дать ответ.

Глава 15

Нечто великое

Графиня замолчала, глядя на меня с лукавой улыбкой. Я спокойно смотрел в ответ. Молчание затянулось, и Карцева не выдержала первой.

— Мой ответ — да. Ох, такое чувство, будто вы сделали мне предложение руки и сердца! — она звонко рассмеялась, однако в её смехе прозвучала мимолётная нотка истерики. — Надеюсь, что осчастливила вас.

— Станет ясно, когда мы обсудим детали.

Эмилия поправила лиф платья. Декольте было скромным, и позволяло разглядеть немногое — но зато было прекрасно заметно, что на графине нет бюстгальтера. Платье облегало её упругую грудь, и зрелище было, надо признать, впечатляющим.

Карцева улыбнулась и медленно, плавно направилась ко мне, продолжая бархатистым полушёпотом:

— Я выйду из альянса. Передам все сведения. Сделаю всё, что вы хотите, Владимир… Я даже согласна свидетельствовать против бывших союзников в дворянском суде. Но… — подойдя вплотную, она сделала паузу и медленно провела пальцем по моей щеке. — У меня есть условие.

Я не шелохнулся, ожидая, что она потребует.

— Мне нужен Михаил, — сказала Эмилия, внезапно потеряв всю игривость. — Мои люди… Воевода, другие старые лоялисты рода Карцевых… Они не поймут меня, если я просто так предам альянс. Но если я вернусь с вашим братом, разговор будет совсем другим.

— Исключено, — мой отказ прозвучал, как выстрел.

Карцева вздрогнула, как от пощёчины, и отступила на шаг. Но я последовал за ней, сохраняя между нами минимальную дистанцию. Эмилия была так близко, что я ощущал дразнящий аромат её кожи. Её зрачки расширились, и было непонятно — то ли от страха, то ли от возбуждения.

Скорее, от какой-то странной смеси этих чувств.

— Вы всерьёз полагаете, графиня, что я готов пожертвовать родным братом ради политических уступок? Михаил мой брат, моя кровь. Его жизнь — не предмет торга.

Пока я говорил, Карцева продолжала безотчётно отступать, а я следовал за ней. В итоге графиня оказалась прижатой к стене. Она раскраснелась, задышала чаще, и, быстро облизнув губы, спросила:

— Интересно, что о нас скажут, Владимир? Мы здесь наедине, а вы так близко… Что, если кто-нибудь заглянет?

— Как будто вам есть дело до чужого мнения.

— Вы правы, никакого. Мы взрослые люди и можем делать, что захотим… Даже на глазах у других. Знаете, я всегда плевала на приличия и обожала заигрывать с мужчинами старше меня. Это так бесило моего отца! — она хихикнула, как девчонка. — Правда, вы младше, но это мало что меняет…

Я отстранился и позволил Карцевой выдохнуть. Она натянуто рассмеялась, взмахнув рукой, будто смахивая собственную неловкость.

— Ох, Владимир Александрович, какой вы озорник! Я всего лишь… проверяла ваши приоритеты. И честность намерений. Вы прошли проверку, — она поспешно протиснулась мимо меня, взяла со столика бокал и сделала большой глоток. — Ну хорошо, раз Михаил вам так дорог… Тогда землю. Часть тех территорий на востоке, что находятся под моей оккупацией. Это разумная плата за риск и мой переход на вашу сторону.

Я подошёл к окну, взглянул на тренирующихся внизу дружинников. Голос сохранил спокойствие, но в нём появилась сталь:

— Эмилия Романовна, давайте будем реалистами. Вы находитесь в моём доме. Видели мою дружину, знаете о моих ресурсах. Знаете о моём союзе с Соболевым. Для меня вы — ходячая бомба замедленного действия. Я не враждую с женщинами, но я и не сентиментальный дурак.

Повернувшись к графине, я на миг застал на её лице мечтательное выражение лица. Она смотрела на меня, крепко стискивая бокал и прикусив нижнюю губу. Но когда наши взгляды встретились, она тут же сделалась серьёзной.

— У вас два пути, — продолжил я. — Первый: оставаться моей пленницей до конца войны. В комфорте, но без связи с внешним миром. Второй: вы принимаете моё предложение. Выходите из альянса и свидетельствуете против него. Взамен вы получаете гарантии безопасности — я не стану нападать на вас ни сейчас, ни позже. Слово чести. А земли вернутся ко мне, когда я разобью Муратова и фон Берга. Ваш род уже достаточно награбил.

Карцева поставила бокал на стол и поджала губы. Игра закончилась. Пикантные намёки испарились, осталась холодная расчётливость аристократки, загнанной в угол. Я видел, как её ум лихорадочно работает, взвешивая риски.

— А что будет со мной лично? — спросила она тихо. — После всего этого. Суд, свидетельства… Меня же объявят предательницей. Или вашей любовницей. Мне нужны гарантии, что я не стану козлом отпущения.

— Мы обеспечим ваше оправдание по основным обвинениям, — сказал я. — Через Базилевского, его знакомства в Дворянском ведомстве и правильно поданные документы. Вы станете жертвой обстоятельств, заложницей долга, которая мужественно исполняла обязанности главы рода после смерти отца.

— И это правда! — воскликнула Эмилия.

— Конечно. Я лишь обозначил факты.

— Думаете, что дворянский суд так просто меня оправдает? Муратов и фон Берг наверняка попытаются свалить всё на меня! Не говоря уж о том, что они затаят на меня злобу.

— Минимальное наказание вы всё же получите. Для видимости. Без этого ваше оправдание будет выглядеть фарсом. Что касается ваших бывших союзников — если они задумают вам отомстить, можете рассчитывать на мою поддержку.

Эмилия вздохнула и прикрыла глаза, будто молясь. Потом открыла. В них стояла решимость пополам с усталостью. Мне казалось, что теперь я вижу её настоящую — без нарочитой легкомысленности, без капли притворства.

Одинокая женщина, уставшая от мужского долга и тяжёлых решений, которые вынуждена принимать. Прямо сейчас ей предстояло принять ещё одно —