Роза Иллиана - Ричард Швартц

— И закройте забрало, — дружелюбно посоветовала ему Гренски. — Прежде чем заработаете ещё один болт. Катапульты готовы.

— Огонь. На двадцать четыре. — Оба копья не попали в бестию, зато проложили просеку сквозь собравшуюся за чудовищем кавалерию. Оно набирало все большую скорость. — Катапульты на тридцать один. Пращникам следует подготовить запальный шнур. Масло в двенадцатую зону, стрелки в пятнадцатую.

— Есть, — сказала Гренски, в то время как капрал снова замахал флажками.

Чудовище теперь неслось вверх по склону. Прямо на первый клин неподвижно стоявших легионеров. Казалось, их копья совсем не пугали зверя, а за монстром следовала почти сотня конных бойцов. Грохот копыт, крики бестий, приказы и вопли раненых, лязг болтов по тяжелой стали — все это капитан едва слышал, он продолжал хладнокровно наблюдать за атакой.

— Катапульта на тридцать четыре, — передал он изменившиеся координаты. — Зверюга быстрее, чем я думал.

— Тридцать четыре, есть, — ответила Гренски.

— Они добрались до четырнадцатой зоны, — сказал Бликс, и штаб-сержант кивнула.

Тяжелые копыта боевой бестии теперь подбрасывали не только грязь и траву, но иногда и что-то сверкающее в лучах раннего солнца. То, что её не беспокоило, возымело немедленный эффект на лошадей, проволочные ежи впились в их копыта. Громко ржа, лошади повалились на землю.

— Катапульты готовы.

— Огонь! Зарядить и отдать приказ выбирать цель самим!

— Есть! — сказала Гренски, а Бликс выругался, когда оба копья не попали в бестию.

— Стрелки готовы.

— Два залпа по пятнадцатой, — сказал Бликс. Это была последняя зона, по которой можно было вести неприцельный огонь; он надеялся, что болты пролетят достаточно ровно. Так и случилось. Кавалерия словно налетела на невидимую стену. Падающие лошади, крики солдат, вылетающих из седел и приземляющихся на подмётные кара́кули… Пехота, атакующая вслед за лошадьми, тоже сбилась. Большинство всадников поняли опасность и попытались сдержать своих лошадей; сбоку один из них даже с криком упал вниз с крутого склона, хотя он был ещё не достаточно высок, чтобы нанести серьезный урон лошади и всаднику. Наступающие солдаты, которые теперь не могли идти вперед, пригнулись, ища укрытия за лошадьми и своими павшими товарищами.

— Стрелки цельтесь снова по четырнадцатой, — холодно приказал Бликс. Бестию не остановили никакие из их усилий: разъярённая, она решительно ринулась на первый клин имперских войск, подбросив в воздух пустые доспехи, как соломенные куклы. Прочные заостренные колья вонзались в брюхо зверя сломались, но это не останавливало его, и он прорвался сквозь весь клин, а потом упал в яму. На этот раз зверь издал мучительный рев, пытаясь освободиться из ямы, но всё время падал обратно на острые колья.

— Пращники приготовиться для зоны двенадцать! — крикнула Гренски, а Бликс наблюдал, как один из всадников пытается прорваться. Почти казалось, что он достигнет имперских линий, но потом и его лошадь с ржанием рухнула.

— В четырнадцатую, Гренски. В четырнадцатую зону, огонь!

Возможно, не все пращники услышали об изменении. Когда дымящиеся глиняные горшки взмыли вверх, они разлетелись по большой площади. По какой-то причине стрелять из пращи вслепую было сложнее. Но эффект от этого не стал слабее, скорее наоборот. Горшки разбивались, попадая между лошадьми и солдатами, и все, что находилось рядом, охватывалось пламенем.

— Мы отразили атаку, — с облегчением заметила Гренски. — Мы…

Вдалеке раздался низкий барабанный бой, и вражеские войска словно пронзила дрожь. В один момент они представляли собой массу умирающих и раненых лошадей, павших и раненых солдат, беспомощно покорившихся пламени и болтам легиона, а в следующий уже казалось, будто всё это их не трогает.

Через подзорную трубу Бликс с недоверием наблюдал, как вражеский солдат, с лица которого плоть сгорала как воск, решительно поднялся на ноги и замаршировал вперед в такт барабану, независимо от того, наступал он в своих кожаных подошвах на подмётные каракули или нет.

— Стрелкам готовы, — сказала Гренски. — Боги, что там происходит?

— Два залпа по пятнадцатой, — крикнул Бликс. — Затем свободный огонь, если они смогут разлечить цель!

Он был немного удивлен, что это зрелище не заставило замереть его от страха.

— Они больше ничего не чувствуют, — сообщил он штаб-сержанту. Горящий солдат упал лицом вперед и исчез между своими товарищами. — Они не замечают боли и больше не боятся. Они маршируют, пока не упадут. Но они умирают, — добавил он с мрачным удовлетворением.

— Они всё-таки умирают.

— Боги! — выдохнула Гренски.

— Сейчас они будут нам нужны.

Позади них снова загрохотали катапульты, проделав просеку в массе вражеских солдат, которые молча, не издавая ни звука, шли, сгорая и умирая, вверх по склону. Почти так же быстро, как массивные копья прорубили бреши, они снова закрылись.

— Стрелкам выйти из окопов, — приказал Бликс, и флажки подали сигнал. По бокам майор Меча видел, как его солдаты вылезают из окопов и поднимают за собой лестницы. То, что только что служило им укрытием, теперь стало препятствием для врага. Они вбили щиты в землю, и пустили в ход копья. — Дать сигнал для клиньев, пусть приготовятся.

Даже со своей новой позиции солдаты стреляли по врагу из-за щитов.

На этот раз, поскольку они стреляли целенаправленно, болты имели еще более убийственный эффект. Враг же прекратил бой на дальнюю дистанцию, просто продолжая маршировать вперёд в смертоносное поле обстрела. Подмётные каракули пронзали подошвы врагов, у одного солдата Бликс увидел даже две торчащие из сапога окровавленные колючки. Некоторые из них были даже не в сапогах, а в тяжелых сандалиях, которые не защищали их от коварных железных конструкций. И все же они маршировали. Тех, кто падал, заменяли, и они неумолимо приближались в такт барабану. Еще пятьдесят шагов отделяли их от первого из трех клиньев.

Бликс оглянулся, но на этот раз не для того, чтобы проверить свои позиции, а чтобы в последний раз взглянуть на Анлинн, которая стояла возле флага, пуская из лука стрелу за стрелой. Их глаза на мгновение встретились, затем она кивнула ему.

— Тогда за работу, — сказал Бликс и достал черный клинок Зокоры. Передний клин открылся перед ними, и капрал, Бликс и Гренски заняли позиции на флангах. Время для холодных приказов закончилось, позиции были определены, каждый солдат роты знал свою задачу. Если ряды нарушаться, все будет кончено. Резервов не было и убежать не удастся.

Девушка-бард начала петь, возвысив голос над барабаном и жуткой тишиной врага. Песня рассказывала о том, что легион стоит стойко, уповая на богов, что знамя никогда не падёт.

Песня и слова были почти совсем незнакомы Бликсу. «Еще одно, что было утеряно», — подумал он. Трудно было сказать, чем помогли песня и знамя, возможно, стальные плечи стали