Восстание безумных богов. Магия крови - Ник Перумов

– Буря, чужанин, – стуча зубами, сообщил мальчишка. – Большая буря, с севера. Мертвые ходить, ифриты гулять, смерть нам, чужанин…

Веспа потряс головой. Буря? С севера?.. Что это может такое быть? Кто ведает, что сейчас происходит где-то далеко на северо-западе, отчего горизонт полыхает, как подожженный? Пока что сила – даже здешняя сила-кровопийца – вела себя по-прежнему. Но проводник места себе не находил.

– Быстрее, чужанин, – причитал Ахмаль, уже едва не бежавший по текучему песку. – Быстрее, ноги шевели!.. Буря близко! Могильник идти, там ждать, там скрыться!..

Веспа поспешал. Что это за неведомый Могильник, он догадывался: на Равнине Гнева встречались скопления артефактов, куда и наведывались рисковые маги и охотники за диковинами. Верно, там можно было каким-то образом скрыться от надвигающейся бури… Но что там вообще делать? Найти какой-нибудь особенный артефакт вроде императорских негаторов?

Тогда странно, что до сих пор никто его не отыскал…

Или та сила, что отправила его на Равнину, даст подсказку на месте?

Эти сомнения, надо признать, очень сбивали его с толку и замедляли, так что Ахмаль порой в волнении хватал «чужанина» за рукав и тащил за собой волоком.

Впрочем, продолжалось это недолго.

Горизонт, исчерченный пламенными полосами, вдруг потемнел, замутился; огненные сполохи, однако, не погасли, но опустились ниже и зашевелились. Песок под ногами тоже зашевелился, забеспокоился, из него там и тут выстреливали невысокие фонтанчики пыли, ветер немедленно наполнился ею, на зубах заскрипело.

– Буря!.. – простонал Ахмаль и остановился. – Смерть, чужанин, смерть!..

Он выдернул из-за пояса свой тесак – неудобный на вид, но с широким, изукрашенным чеканкой лезвием и узорчатой рукоятью. Веспа напрягся было, но парнишка развернул тесак острием к себе. Глянул на мага, оскалившись:

– Легкого пути, чужанин. Первый я, потом ты. Ифрит сожрать – душа умереть. Сам убить – душа жить. Никто буря не выходить, никто не спастись…

– Эй-эй, полегче! – Квинт перехватил запястье проводника, дернул к себе, едва удержал; парень оказался вовсе не слабак. – Брось ты это, Ахмаль. Ты с сильным магом сюда не ходил, а я сильный, посильнее многих. Зарезаться мы еще успеем, давай лучше поднажмем. Далеко еще твой Могильник?

Мальчишка помотал головой, его колотило. Ветер вокруг завыл оглушительно, призрачные голоса в нем кричали и угрожали, горизонт совсем скрылся, и непонятно было, в песчаной мгле или в подступивших сумерках; зато огненные змеи над головой свивались в кольца, сплетались клубками и расползались в стороны, и красноватые отсветы от них отражались в волнующемся песчаном море.

Песок плясал. Поверхность его тряслась, словно закипающая вода, то и дело плевалась струйками песка, и вместе с каждой струйкой выплескивалась и сила – сейчас, в темноте, куда более заметная. Сотни, тысячи бледно светящихся маленьких вихрей уже покачивались над песком, двигались, сливались – и росли.

– И-ифриты… сожрать…

– А ну прекрати! – рявкнул Квинт.

Человеческая магия здесь и впрямь должна была работать плохо: сила полна аномальных биений, разнонаправленна, словом, никакие чары сложнее самых элементарных здесь складываться не должны. Но не у того, кто вывел универсальные поправки к расчетам магических формул, и не у того, у кого в поясной суме лежат кристаллы-преобразователи…

Веспа вытащил один. Что ж, посмотрим, не зря ли Публий Маррон, а может, и кто-то еще, подсунул их!

Толкнул ближайший вихрь простенькими рассеивающими чарами – получил в ответ болезненный укол, но вихрь качнулся, как-то сник и убрался с дороги.

Ага! Придется сейчас показать, что первая ступень Совы годится не только для того, чтобы в звездоскопы смотреть да пергамент формулами марать!

– За мной, не отставай! – гаркнул он в ухо Ахмалю. – Направление показывай!

Заклятия покатились вперед, расчищая путь. Квинт зарычал сквозь сжатые зубы: ответные чары недоифритов словно хлестали его крапивой, цепляли невидимыми крючками, и каждый крючок норовил оторвать кусочек живой силы, живой души. Ничего, это выдержать можно… Главное – успеть проскочить до того, как эти мелкие магические образования вырастут во что-то существенное, вот с настоящим ифритом, пожалуй, справиться будет тяжело – если вообще возможно.

Веспа бежал, замотав лицо краем плаща; песчинки лезли в глаза, кололи кожу, но бежать удивительным образом стало легче: ноги перестали проваливаться, кипящий, насыщенный силой песок уплотнился. Так бывает у моря, на самой линии прибоя…

Ахмаль не отставал, время от времени жестом показывая, куда повернуть. Как он умудрялся ориентироваться в этой свистопляске теней и красного света – одни боги ведают, но он не только указывал направление, но и умудрялся вовремя почуять опасность. Раз успел оттолкнуть Веспу от внезапно возникшей впереди гладкой поверхности, будто бы лежащего плашмя черного монолита (Квинт уже потом ощутил, как этот артефакт пьет силу – возле него даже ифриты исчезали), в другой раз – потянул в обход какого-то странного холма, напротив, окутанного призрачным голубоватым сиянием.

А вот Веспа начал уставать. Все-таки слишком силен был ответ, достававшийся от каждого «ифрита», да и сами они изрядно подросли, сделавшись высотой почти с человека, и уже не жалили крапивой в ответ, а разили, словно молнии.

Вот рассыпался в ладони один кристалл-преобразователь, Квинт достал второй. Вот и второй распался сверкающей пылью…

Маг остановился, чтобы достать третий, но пошатнулся; упал бы, не поддержи его Ахмаль.

– Долго еще? – простонал Веспа. Ему очень хотелось лечь и не вставать пару суток. А лучше седмицу. Все тело болело, во рту пересохло…

– Половина, половина миля, чужанин! – выпалил проводник. – Половина! Давай мешок, Ахмаль нести, только давай идти! Скорее, скорее!..

Веспа скинул с плеч мешок, ощущая, как тело наливается неподъемной тяжестью, как боль ворочается в мышцах. Пальцы, сжимавшие кристалл, дрожали. «Я не дойду. Еще полмили, я же не смогу, не выдержу… Но Куртия! Как она – там – одна?!»

– Куда? – только и выдохнул он.

Ахмаль махнул рукой во тьму, полную летящего песка, пляшущего света и злой магии. И Веспа, шатаясь, побрел.

Бродячие столпы силы, ифриты, выросли уже в полтора человеческих роста; пустыня призрачно светилась от них, точно усеянный светляками ствол лесного великана. Они бесцельно скользили над колышущимся песком, сталкивались, разделялись, рассыпая лиловые искры; очертания их менялись, становясь то человекоподобными, то похожими на чудовищ, то теряя всякую форму.

И они продолжали расти.

«Я с ними не справлюсь сейчас», – в ужасе подумал Веспа. Ясно, что прежняя тактика, с рассеивающими и отталкивающими чарами, не сработает; так может, просто прикрыться щитом? Пока не еще не все кристаллы рассыпались…

Про щит он подумал очень вовремя. Ифриты, уже в два человеческих роста высотой, постепенно сползались