Запятнанный Кубок - Роберт Джексон Беннетт

— Нашли, сэр! — сказал он. Он мотнул головой в сторону водостоков. — Тонкий стебелек травы. Его смыло в канализацию, как и предполагала ваша расследователь.

— Насколько большим он был? — спросил я.

Он развел руки в стороны примерно на восемь малых спанов.

— Совсем небольшой. Странно думать, что такая мелочь может так ужасно убить человека. Но это, должно быть, другая порода, возможно, измененная или привитая. Обычно яблонетрава распространяется повсюду, и, если она все-таки попадает в людей, то растет только небольшими скоплениями.

— Что вы предполагаете?

— Пока не могу делать выводов, сэр. Но если бы я рискнул высказать предположение, я бы сказал, что это растение было изменено таким образом, чтобы выделять плодородные споры только при контакте с горячей водой, а затем эти споры могли расти только при попадании в живую ткань, человеческую или иную. Более того, растение, которое произрастает из этой ткани, не способно к образованию спор. В противном случае весь дом был бы мертв, а папоротниковая бумага почернела бы до последнего кусочка. Все это выглядит очень целенаправленно.

— Вы хотите сказать, что кто-то превратил инфекцию в оружие?

— Это кажется весьма вероятным. Созданное для того, чтобы убивать одним быстрым ударом. В Империи такое случается не в первый раз. Я смогу рассказать вам больше, как только мы на это посмотрим. — Он снова надел шлем на голову. — А пока, сэр... возможно, вы захотите посоветовать всем, кого вы знаете, тщательно осматривать их ванну, прежде чем запрыгивать в нее. Если, конечно, они вам нравятся.

Я вышел через боковой вход. Проходя мимо хижины садовника, я задержался, чтобы взглянуть на ее стены, оклеенные папоротниковой бумагой. Все они были почерневшими и облепленными плесенью, на стенах виднелись густые темные пятна. Они, казалось, увеличивались у меня на глазах. Я тщательно запечатлел это зрелище в своей памяти — одну из многих неприятных вещей, которые теперь хранились в моей голове, — и ушел.

Часть II: Пролом

ГЛАВА 7

| | |

Я ДУМАЛ, ЧТО дело коммандера Бласа изменит мою жизнь в Даретане, но вскоре выяснилось, что я ошибался. Следующие тринадцать дней прошли в отупляющем оцепенении.

Начался сезон дождей, принесший с собой невыносимую влажность. От этого не было спасения, если только вы не были достаточно богаты, чтобы купить гриб кирпис и найти какое-нибудь изолированное место, где он останется сухим. Единственным интересным моментом было то, что я наконец получил ответ от секретаря коммандера Бласа.

— Ее зовут Рона Аристан, — сказал я, стоя в комнате для встреч у Аны. Я притворился, что читаю письмо вслух, но на самом деле я потратил двадцать минут, вглядываясь в него и запоминая каждое слово, когда впервые получил его от Стефиноса на почтовой станции. — Она говорит, что была шокирована известием об убийстве коммандера. Она знала, что он нашел личное время, чтобы посетить Даретану, но утверждает, что ничего не знала о характере этого визита, мэм.

Насмешливое фырканье.

— Действительно, — сказала Ана. — Продолжай.

— Она пишет, что очень хотела бы прийти и засвидетельствовать перед вами его передвижения, но с приближением сезона дождей...

— Всем членам Инженерного иялета приказано оставаться на местах, — глухо сказала Ана. — Это и есть мера ограничения?

— Правильно, мэм.

— Типично, — сказала она. — Дороги в кантоне Тала настолько забиты телегами и фургонами, когда приближаются левиафаны, что, я уверена, у них нет ни одной лишней пары рук.

— Она прислала расшифрованную копию расписания коммандера, — сказал я, вытаскивая его. — Это касается его перемещений за последние четыре месяца.

Ана выхватила его у меня из рук и, прищурившись, прочла. Затем она прикусила губу и выплюнула:

— Дерьмо!

— Я думал, это поможет, ма...

— Это поможет чертовски все усложнить! — Она подняла маленькую книжку в красной обложке, которую мы получили от Геннадиос. — Потому что, если эта книга точна, то я почти уверена, что ассасин находится в Талагрее или около него.

— Почему?

Она опустила книгу Геннадиос, затем взяла в руки письмо секретарши, как будто в нем содержалось какое-то ужасное обвинение.

— Так я и думала. Блас жил в Талагрее последние три месяца перед своей смертью. Что, конечно, имеет смысл. Командир инженерного подразделения должен проводить чертовски много времени в городе, который поддерживает в рабочем состоянии морские стены до наступления сезона дождей. — Она ткнула пальцем в раскрытую книгу Геннадиос. — Но визиты Бласа в поместье Хаза были очень беспорядочными. Последний раз он приезжал сюда с тринадцатого по пятнадцатое число месяца эгин. Я предполагаю, что он просто ускользал, чтобы порезвиться с очаровательными девушками. Это означает, что вы определенно не могли знать, когда он появится, если только не находились очень близко к нему. Так что убийцей должен быть кто-то, кто наблюдал за коммандером в гораздо более крупном городе, расположенном примерно в шестидесяти милях к югу отсюда, вдоль дорог, по которым нам, вероятно, запрещено передвигаться, даже если нас пригласят для расследования! Чего может и не быть! Этот ублюдок умен, вот что я тебе скажу. Он позаботился о том, чтобы сделать это до того, как начнется сезон дождей, чтобы он мог свободно передвигаться по дорогам.

— И что мы будем делать, мэм?

Она на мгновение нахмурилась.

— Ну... Думаю, мне лучше написать несколько проклятых писем. — Она схватила пергамент и перо.

— Кому?

— В офис Юдекса в кантоне Тала, — ответила она. — Я сообщу им о том, что мы здесь обнаружили, и попрошу разрешения прийти и опросить всех свидетелей. Хотя я, вероятно, не буду упоминать, что Блас развлекался с проститутками. Это было бы крайне бестактно. Я даже заплачу целое состояние, чтобы их послать письмо-ястребом. Тогда им придется обратить на это внимание!

— Вы хотите отправить меня в Талагрей, мэм? — Я вздрогнул.

— Черт возьми, нет. Ради чего-то подобного я бы поехала с тобой. В любом случае, я не уверена, что мы получим какой-либо ответ в течение нескольких месяцев. Сезон дождей просто слишком хаотичен. Никому не будет дела до одного убийства, даже если это был чертов инженер, умерший от инфекции. Только не в то время, когда левиафаны шныряют по морским стенам. — Она заметила мое разочарование. — Что с тобой, ребенок?

— Я думал,