Сад искусителя - Робин Штенье

В метре от него девочка. Ровесница. Или немногим младше. Пшеничного цвета волосы, хлюпающий носик, поджатые губы, полные обиды и слез синие глаза. Она сама. И сжавшееся от одиночества сердце.

— Убирайся, — прошипел на нее мальчик, а потом вдруг заорал: — Убирайся! Ты никому здесь не нужна! Убирайся, Лилит!

И, прежде чем исчезнуть и раствориться в антрацитовом космосе, Ева увидела, как к мальчику подошел Змей и отвесил пощечину. Заслуженную, а потому показавшуюся больнее, чем на самом деле.

Антрацита не случилось. Ева очнулась на полу библиотеки. Под задранной толстовки с футболкой — ладонь Адама под левой грудью с упершимся в солнечное сплетение большим пальцем. Настоящая тревога во взгляде, которого у него никогда не должно было быть. Откуда такие у него? Почему? Ведь на самом-то деле они серые.

— Прости, что сразу не поверил тебе, Адам, — раздался откуда-то справа тихий голос Змея.

Ева, словно их застукали за чем-то неприличным, дернулась, приподнялась на локтях и стала отползать. Он не стал останавливать, только смотрел с тоской и молчал. Даже не предупредил, что впереди стойка, о которую она ударилась головой и, вскрикнув, зажмурилась. Сверху что-то свалилось. Раздался глухой удар и треск. Ева открыла глаза и успела увидеть, как голограмма с лиль пошла рябью, загорелась ярче, погасла, снова вспыхнула, чтобы через секунду исчезнуть уже навсегда.

«Их истребили» — напомнил «голос разума».

Она потянула руку к подставке, непонятно на что надеясь, но та пошла искрами и была отброшена чьей-то силой. Змей. Ева подняла голову, снова столкнулась с зачем-то синими глазами Адама и разревелась.

Как по покойнику.

Глава 11. Тогда. Сделка с неведомым

Что-то здесь изменилось. В этом месте. В этой тюрьме. Вроде бы все та же ржавая листва на полу да трещины на стенах. Россыпь камней от обвалившегося купола. Сквозняк… И седовласый пленник, все также сидящий, прислонившись спиной к стволу, закрыв глаза.

Незримость перемен настораживала, но только Михаэля. Люцифер, не озаботившись призывом тварей или хотя бы сотворением щита, прошел вперед и просто выдернул все еще пылающий меч из сочленения теневой цепи.

— У тебя есть на то позволение матери? — не поворачивая головы, тихо спросил пленник.

— Нашей матери давно безразлично, что творится в этом мире, — брат пожал плечами, стряхнул пламя, спрятал лезвие в призванные ножны. — Во всех мирах.

— А остальным?

— Остальным?

— Если ты про Совет, — пришел на помощь Михаэль, — то они сделают все, что мы с Люцифером прикажем.

— Совет… — задумчиво пробормотал мужчина, словно пытался по звучанию понять значение слова.

Люцифер усмехнулся:

— Не удивительно, что тебя, такого тугодума, мать здесь заперла.

— Она не запирала, — возразил пленник, не сдержав разочарованного вздоха, — только украла самое ценное, что у меня было. Заперли остальные. Но раз вы о них не знаете, может статься, и их тоже больше нет.

Больше нет? О чем он вообще? О ком?

Сказал и надолго задумался, оставляя им двоим гадать, сколько смысла в озвученном. Сколько правды? Сколько истины? Михаэлю даже захотелось уточнить, но седовласый так сильно в этот момент напоминал Мать, того и гляди — исчезнет, совсем как Она, оставив после себя пустую оболочку.

Люцифер подумал о том же, потому схватил мужчину за плечо и принялся трясти:

— Не спать! Эй! Не смей сбегать, как сбежала она! Как тебя там! Не спи!

— …змей…

— Что? — брат на мгновение замер, ожидая услышать продолжение.

Но пленник мотнул головой и поднял руку потереть переносицу, потому в этот раз его открытые глаза не вызвали никакого эффекта, пусть снова оказались красными.

— Ты сказал «Змей», — уточнил Люцифер. — Тебя так зовут?

— Пусть будет так…

Михаэля ни такой ответ, ни прозвучавшая в нем покорность не устроила, а еще больше то, как сильно седовласый был сейчас похож на Мать. Перед самым своим уходом Она выглядела так же…

— Так что насчет детишек, Змей? — оскалился Люцифер, разом приведя всех в чувства. — Они же твои, да?

Змей медленно повернул к нему голову. Серые глаза как будто засияли сквозь прищур, и вряд ли это просто проступившие слезы отразили падающий сверху свет.

— Дети… живы? — переспросил он.

— Нет, конечно, — беспечно ответил брат.

Внутри Михаэля все замерло в ожидании чужого безумства. Вон и руки под теневой цепью напряглись, словно готовились ту разорвать простой физикой, сколь бы высокой магией тень не считалась.

— Недавно умерли, — обрадовал Люцифер. — Но не она их убила. И не мы с Михаэлем. Мы не знаем, кто это сделал. Но очень хотим узнать. Бьюсь об заклад, что и ты тоже. Хочешь же?

— Хочу, — не стал спорить Змей. — Покажите мне место, где их нашли.

— И что тогда? — запоздало усомнился Михаэль. — Найдешь убийцу?

— Постараюсь, — протянул пленник и поднялся, впитав цепь в собственное тело. — Не беспокойтесь, я не собираюсь мстить. Ни ей. Ни вам. Никому бы то еще.

— А чего собираешься? — улыбнулся брат. Внезапное освобождение его ничуть не испугало.

— Исправить то, что натворил, насколько это будет возможно. Но наши цели отчасти совпадают, по крайней мере, в плане расследования.

Глава 12. Сейчас. Утро добрым не бывает

Новое тело было так же подвержено старой недоброй апатии, как и прежнее, только куда проще транспортировалось сначала из библиотеки в особняк, затем в медблок, а может, и еще куда — палата показалась другой. Ева, конечно, могла ошибаться, ведь не перестающие литься слезы застилали вид, превращая все и всех в размытые силуэты. Кто там? Адам или андроид? Какая разница. Игла, вошедшая под кожу — лечат или калечат? Да пусть делают что хотят…

Змей присел на край кровати, погладил ее по голове.

— Все будет хорошо, милая, — пообещал он, погружая Еву в сон. — Я разрешил Адаму склеить собранные осколки. Теперь все будет хорошо…

Она очнулась на длинном железном столе, одетая